Шелковый дар (СИ)

— Готовьте костер, — после недолгих размышлений сказал лекарь. Склонился над сидящим на пятках у лавки Карином, чтобы прошептать: — Видел таких раньше?

Отвечать жестами становилось все сложнее, чем больше появлялось новых собеседников. Тем более, когда все вокруг особо не усердствовали и прямо выражали свои мысли обычным языком.

Карин почти решился ответить, как снова вспомнил угрозу купца. Еще и в свете подслушанных подробностей, что это непонятное ему существо, напрочь исчезнувшее из памяти, может его искать, решил не проверять, насколько решительно настроен Гостята. Поэтому просто покачал головой, показывая, что нет, не встречал. Он просто знал, что поступить следует именно так. Так же, как и то, что штаны следует надевать на ноги, а не на руки.

Бел отпустил Карина домой поздним вечером, когда на небе уже засветились звезды. Провожаемый любопытными взглядами, он свободно шел по улице. И это ему понравилось. Возможно, роль ученика ему подойдет в этом селе. И он останется рядом с ельником. И с Тайей сможет видеться не только украдкой.

На крыльце его встретил Вторак.

— Отец сказал, вы сожгли соседа? — взволнованно заблестел глазами мальчишка и Карин тяжело вздохнул: похороны, пусть и такие — не то событие, которое должно вызывать подобный восторг. У Гостяты длинный язык.

— Держись подальше от собак, — все, что он мог сказать. Одна из них, судя по увиденному, не совсем и собака. Из окна раздался оклик тетки Фатты, зовущей ужинать, и Карин опять замолчал.

* * *

Всю ночь Тайя ждала Карина, который так и не появился. Куталась в его рубаху, пинала ногами шишки, распугивая зверей, считала звезды в просвете между кронами, на которые обычно и внимания не обращала — светят и светят. Досадовала на себя, что прогнала его, потом на него, что послушался и не вернулся.

К утру решилась спуститься вниз по тропинке, ближе к селу — может, сможет увидеть его хоть глазком. Может, задержал кто. Или уснул так крепко.

Из головы все не шли его слова о русалке, которая обещала вернуться, и собственное волнение по этому поводу поставило Тайю в тупик. Хотя русалке среди леса взяться неоткуда, и переживать-то было не о чем, но невесть откуда взявшееся чувство собственницы по отношению к живому человеку и желание, чтобы он таковым и оставался — это не было похоже на нее. А ноги сами несли вниз, к редким огонькам просыпавшейся Холинки.

Тайя крепче стиснула полы подаренной одежды, оглядывая сверху небольшую чашу, в которой примостилось село со всеми его хатами. Где-то прокричал петух, следом залаяла разбуженная собака. С первыми лучами рассвета поблекли звезды, унося с собой магию ночи. До спины дотронулась чья-то рука, и Тайя остановилась.

— В своем ли ты уме, глупая? — прошептала подружка ей на ухо.

— Что сделал этот человек, что ты потеряла свободу? — прошелестел голос с другой стороны. — Вернись…

— С нами, Тайя… Идем с нами… Плакали мы при жизни, а сейчас будем смеяться…

— Пусть они теперь плачут…

Тайя устремила тоскливый взгляд на избы. Посмеяться не вышло, хотелось услышать голос Карина. И еще немного погреться, сидя рядом с ним, бок о бок, так близко, что ощущала биение его сердца как свое. Сколько еще пройдет времени, прежде чем он сообразит, что у них на двоих живое сердце лишь одно? И что температура ее тела и в жару, и в стужу не меняется, сколько бы он ее не согревал? Как тогда он посмотрит на нее?

«Как на ту русалку, которой его пугают». Первая разумная мысль заставила ее сделать шаг назад, потом еще один. Не такой взгляд она хотела видеть.

— Да, к нам… — звали ее подруги, увлекая все дальше и дальше, под густые тени деревьев. И Тайя шла, нехотя, прилагая усилия, чтобы не выдернуть свои руки из ласковой хватки.

Путь в никуда, мелькнула мысль. С каких пор начала задумываться о смысле своего существования?

Рядом отчетливо ощутился запах мокрой псины. А еще сладкий, отвратительный смрад, возникший внезапно, как из развороченной могилы недельной давности, который заставил девушек остановиться. До первых, еще редких елей оставалось не более двадцати шагов, вот только меж шершавых стволов, оставляя на коре клоки рыжей шерсти, осторожно крался огромный пес, почти прижавшись к земле, не сводя ярко-желтых глаз с тропинки.

И ужимки его были необычны, он будто собирался напасть. На своих же. Мавки встали плотнее, когда пес начал тихо рычать в их сторону. Даже огляделись, заподозрив вначале, что подлинная его добыча прячется где-то рядом.

Пес ступил на траву, покинув лесные заросли. Потянул воздух и шерсть на загривке у него встала дыбом прямо на глазах изумленных девушек, все еще не веривших в его вполне очевидные намерения. Зарычал громче, пригнув лохматую голову, вдали отозвались воем сельские собаки. И метнулся прямиком в их кружок, откидывая ударами мощных лап на своем пути тех, кто был ему неинтересен, холодных и пахнущих тленом. Стараясь добраться до той, кто источал приводящий его в исступление запах. Слабый, едва заметный, но он дразнил пса, как тряпка быка.