Как он и подозревал, жилище было мрачным. Голые каменные стены без единого клочка ткани, такой же холодный пол. Огромный камин освещал часть нижней залы, вторая была погружена в полумрак и там словно что-то шевелилось: то ли прислуга переминалась с ноги на ногу в ожидании указаний, то ли кто-то пострашнее, призванный ведьмой. Длинный стол, в конце которого стояло рядом несколько блюд и две плоские миски, в основном пустовал.
Сама хозяйка сидела спиной к огню с прозрачной кружкой в руке, в которой плескалось кроваво-красная жидкость. В первый миг Карин подумал о крови, так Сулена напоминала упыриху с ее прищуром.
— Вино, — она усмехнулась, догадавшись о мыслях своего подневольного гостя. — Хочешь?
— Нет.
Понимал, что она может заставить его выпить и съесть все, что на столе. И он это сделает, даже если будет знать, что отравится: его тело подчинялось ему в той мере, в которой позволила хозяйка дома.
Но Сулена не стала настаивать и указала ему на свободный стул.
— Ешь. И расскажи мне о мужчине с серыми глазами. Он похож на тебя, но лечить не может. В его крови нет силы, но выглядит будто твой родной брат. Знаешь ли ты его?
— Если ты слышала обо мне, то должна знать, что я ничего не помню, — Карин с удивлением смотрел, как его рука взяла ложку и понесла ее к блюду с горошком. Интересно, если его не остановят, он будет есть, пока не лопнет? — Сколько времени есть у Тайи?
— Забудь о ней, — хмуро сказала Сулена. — Сколько бы ни было — ты ее не увидишь больше, потому что не уйдешь отсюда. Радуйся, что твое послушание позволит ей вернуться в лес, и довольствуйся этим знанием. Со временем я отыщу способ, как победить твое упрямство, и ты станешь моим мужем. — При этих словах ведьма окинула лекаря нетерпеливым взглядом. — Жить так долго, насколько хватит тебя — это ли не мечта? И, мне кажется, что тот сероглазый воин может в этом помочь.
— Как? — воскликнул Карин. — Если он человек без сил — что он может сделать?
— Он может испытывать. Вы похожи и, чтобы не навредить тебе, первым все пробовать будет он, — страшные слова ведьма произнесла как нечто совершенно обыденное. Карин сжал зубы на миг, потом расслабился, не желая усугублять несчастья Данко, которых наверняка станет больше, как только Сулена поймет, что судьба пленника лекарю не безразлична. — Ты ешь, ешь.
И Карин начал давиться кусочками рыбы. Мужем, она сказала, что он станет ее мужем, чтобы продлевать свою жизнь за счет его. Если она его приворожит, если он поверит, что влюблен в ведьму — сделает ли он то же для нее, что и для Тайи, сам того не сознавая? Эта участь была пострашнее смерти и Карин вдруг на миг пожелал себе все же подавиться едой. Отвел глаза, чтобы Сулена не смогла прочитать его мысли.
— А с мавками что?
До них Карин добраться не успел, потратив почти все время на волка и на Данко. И на уборку. Хозяйка, казалось, не слишком обеспокоилась.
— Они живучие. Как и русалки. Завтра займешься, не страшно.
После ужина лекаря повели обратно в пристройку, где по дороге его вывернуло наизнанку всей съеденной пищей, просто не поместившейся в желудке. Кое-как отдышавшись, под брезгливыми взглядами своих сторожей, Карин почти дополз до двери и затащил себя внутрь. Чувство было такое, словно его на самом деле отравили.
В комнате было все так же холодно, но так было даже лучше. Умывшись ледяной водой, оставленной в кувшине, Карин забрался на кровать и моментально уснул, измученный до предела.
Утром не смог встать на ноги. Завернувшись с головой в шкуру, он трясся, стуча зубами и сжимаясь в комок. О том, чтобы встать с кровати, не шло и речи — тело напоминало кисель, сложно было даже обхватить свои колени руками.
Старуха, принесшая еду, после нескольких попыток сдернуть с него мех просунула руку внутрь и попятилась назад:
— Помер, что ли? Окоченел весь…
Карин что-то промычал и укутался сильнее. Старуха вытаращила глаза, потом быстро махнула прислужникам:
— В воду его горячую опускайте! Согреть надо!
Вдвоем мужики смогли отобрать покрывало у трясущегося лекаря, подхватили его за руки и за ноги.
— Раздевать или так?
Кинули в корыто прям в одежде, еще и кипятка подлили. Старуха, велев стеречь, чтобы не утонул, побежала за сухой одеждой, заодно рассказать госпоже, что лекарь ее свалился с ног, не успев появиться в доме.
Долго мок Карин в воде, которую периодически подогревали. Солнце уж взошло, когда он перестал трястись и смог расслабить сведенные мышцы. Его крайне странный недуг, донимавший по утрам в селе, опять вернулся.
— Жив? — грубовато спросила старуха, закинув наверх перегородки сухую одежду.
— Жив, — откликнулся Карин, откинув голову на широкий деревянный бортик. — Спасибо, тетка.
— Собирайся тогда быстрее, хозяйка очень недовольна была.
Стоило согреться, как слабость словно рукой сняло. Наскоро поев, он уже почти бежал к арке, скрывающей вход в подземелье.