Шелковый путь «Борисфена»

- Да что он знает, ваш доктор! – Кулак Сергея с размаху врезался в перину. – Давай лекарство, мне больно!

Нина Аристарховна неторопливо поднялась и поплыла к чайному столику. Так же медленно она наклонила бутылку, переливая лекарство в чашечку, и шагнула к кровати. Горящим взором он следил за ней, протягивая навстречу дрожа­щую руку и, будто во сне, увидел, как чашечка выскальзы­вает из ее белых пальчиков и падает на пол, рассыпаясь на множество осколков, а настойка маленькой лужицей растека­ется по паркету.

- Мне очень жаль, сударь, но опия больше нет! - строго сказала она, глядя Сергею прямо в глаза.

- !!! – Он с трудом проглотил, чуть было не сорвавшееся с губ ругательство. – Ты специально это сделала! Я пожалу­юсь дяде!

- Как вам будет угодно.

Нина повернулась к нему спиной и вышла из комнаты. В слепой ярости он схватил подушку и запустил ей вслед.

Так четырнадцать лет назад состоялось его знакомство с Ниной. Внезапное чувство к молоденькой дядиной жене не просто вскружило Сергею голову. Оно вернуло его к жизни, заставило стать тем, кем он стал: преуспевающим диплома­том, чья карьера неуклонно шла в гору на зависть всем не­доброжелателям. Страстное желание заполучить Нину в жены вдохновляло его много лет и с течением времени не ос­лабевало, а лишь усиливалось. Разумеется, он постарался, чтобы о его порочном чувстве не стало известно никому.

Поначалу люди, столкнувшиеся с Милорадовым, при­писывали его успехи протекции дяди и благоволению к их семье императрицы, но вскоре на собственном опыте убеж­дались, что имеют дело с человеком незаурядным, обладаю­щим острым умом и несгибаемой волей. Там, где требова­лось найти бескомпромиссное решение, Милорадову не было равных. И лишь он один знал, что самым большим компро­миссом в его жизни была Нина.

Ни до, ни после встречи с нею, Сергей не испытывал подобных чувств. Женщины нравились ему всегда, но так как Нина не увлекала ни одна. Возможно, дело было в ее недоступности, а может быть, в том, что являла она собою сплош­ные противоречия: внешнюю кротость и твердость характера, беззащитность и готовность броситься на помощь, изящные манеры и абсолютное равнодушие к светской жизни, любо­знательность и отвращение к сплетням. Она так разительно отличалась от всех знакомых Сергею девиц и молодых жен­щин, что он, не зная ее толком, смог почувствовать это. Не от мира сего была эта Нина. Этим и пленила Сергея, человека трезвого, здравомыслящего, отнюдь не склонного к пустой мечтательности.

Та ночь, когда разбилась чашка с опием, стала единст­венной, которую они провели в непосредственной близости друг от друга. Возвратившись в комнату, Нина подняла по­душку и в ответ на неуверенное извинение, сказала:

- Макс Фридрихович предупреждал, что у слабых людей от опия случаются нервные расстройства, так что я не сержусь.

У Сергея дыхание перехватило от злости. Ни разу в жизни никто не называл его слабым! Так что же эта девчонка себе позволяет?

Но не драться же с ней, в самом деле!

- Ты что, не понимаешь, что я теперь никогда не смогу ходить? – тихо спросил он.

В ответ она снова присела рядом:

- Откуда вам знать? Все еще впереди… Господь творит чудеса. Вы молоды, рядом с вами люди, которые любят вас – граф, ваша матушка, Харитон. Все будет хорошо!

- А вы, Нина, любите меня? – спросил он без всякого умысла, просто потому, что ему было приятно говорить на эту тему.

- Конечно, - ласково улыбнулась она, - и я вас люблю.

Сергей уцепился за ее слова, ибо это было именно то, что он неосознанно желал услышать все эти долгие дни, на­полненные горячкой и наркотическим сном.

Нина сидела рядом с ним на постели, обмахивала его веером, поила чаем и слушала бесконечные, бессвязные при­знания и никому не адресованные полужалобы-полуобеща­ния о том, что он больше никогда в рот не возьмет эту отраву и непременно встанет на ноги.

Под утро он забылся беспокойным сном, но тут у по­стели возник Степан, камердинер дяди и громким шепотом обратился к девушке:

- Шли бы вы отдыхать, матушка-графиня. Его сиятель­ство ох как расстроится, что вы такая бледная. Я посижу с Сергеем Андреичем.

Нина тихо встала, уступая место старику, и еще раз на­клонилась над Сергеем, проверяя, спит ли он. Он лежал с за­крытыми глазами, но не спал. Теперь ему было все ясно. Графиня! Как же можно было забыть о дядиной свадьбе и о невесте, которая на сорок лет моложе жениха?!

Теперь он знал все, но это ничего не меняло. Это всего лишь немного усложняло задачу. Сергей мог отказаться от чего угодно, даже от опия, но только не от того сказочного ощущения счастья, которое он испытывал рядом с Ниной. Он возьмет от жизни все, чего хотел! Он будет ходить! И Нина будет принадлежать ему! И граф тому не помеха. Ведь Сергей молод, а дядя стар. Нужно всего лишь немного подо­ждать, рано или поздно старик сам уступит свое место. И, ко­нечно, нельзя останавливаться на достигнутом. Не вышло с морским делом? Нужно делать новую карьеру!