Шелковый путь «Борисфена»

Когда Данила Степанович бывал дома, из его комнат доносились ароматы трав, иногда попахивало уксусом или тухлыми яйцами. Тогда на галерее сразу же появлялась Антонела. Она колотила кулачком в тяжелую дубовую дверь и кричала:

- Даниеле! Немедленно открой окна!

- Уже открыл, солнце мое! – басил из-за двери Данила Степанович. Доступ женщинам в святая святых был категорически запрещен. Сюда не входила даже горничная. В лаборатории Данила Степанович прибирался сам. При этом Киселев отнюдь не был женоненавистником. Столь суровое правило он объяснял весьма просто:

- Вы посмотрите, как они одеты. Трехэтажные юбки, шали, рюши, воланы… еще зацепят, не дай Бог, что-нибудь – беды не оберешься! Здесь же и кислоты, и щелочи, и яды всякие… от них ожоги хуже, чем от огня!

Яды Киселев хранил в несгораемом шкафу.

- От греха подальше, - объяснил он Милорадову.

Сегодня из комнат Данилы Степановича доносился запах кофе. Хозяин лаборатории отдыхал.

Из перегонного аппарата в большую посудину капала дистиллированная вода, на подоконнике сохли вымытые склянки, ступки, ковшики, котелки. Большой бронзовый пресс сверкал, начищенный до блеска. Весы с разновесами покоились под колпаком. На столе, над зажженной спиртовкой, возвышался непонятный агрегат, источавший кофейный аромат.

- Помилуйте, Данила Степанович, что за мудреный кофейник у вас? – заинтересовался Сергей необычной вещицей.

- Подарок покойного Михаила Матвеича, - пояснил Киселев. - Граф называл эту штуковину кофеваркой. Любопытная, должен сказать вам, игрушка. И пользу приносит, особенно там, где женщин не водится. В нее надо всего лишь налить воды и всыпать размолотого кофею. Как только вода закипит, кофей сам заварится и перельется в чашку. При этом он и крепок достаточно, и ароматен, и прозрачен. Не всякая хозяйка так сумеет.

Попробовав приготовленного в кофеварке напитка, Сергей Андреевич восхитился:

- Ах, итальянцы, фантазеры какие, здорово придумали! Действительно, вкусно, и делать ничего не надо. С такой кофеваркой и ребенок справится!

- Да не итальянцы это вовсе, - улыбнулся Киселев. – Они еще больше вашего удивляются. Штучку эту дядюшка ваш из Петербурга привез. Есть у нас в Академии художеств мастер один. Так он эту игрушку царице в подарок сделал. А царица – возьми да и похвастай придворным! Те поохали, глазами похлопали и забыли. Да и зачем им, когда они даже не знают, что кофе на деревьях растет! А Михаил Матвеич не забыл. Тут же заказал такую для себя.

Не меньше, чем кофеваркой, Сергей был удивлен тем, что кофе растет на деревьях. До сего времени он полагал, что раз кофе – бобы, то и представляет он собой нечто вроде фасоли или гороха.

- Кстати, у нас еще и не такие умельцы водятся! – Данила Степанович вынул из шкафчика флакон темного стекла с притертой крышкой и высыпал Сергею в ладонь несколько кофейных зерен. – Это я купил в Москве на базаре, перед отъездом в Геную. Надо же, пятнадцать лет прошло, а они все пахнут! Думаете, это кофе? Как бы не так! Попробуйте-ка раскусить.

Зернышко рассыпалось во рту, как сухое безвкусное печенье. В нем не было от кофе ничего, кроме запаха. Милорадов поморщился.

- Не бойтесь, я его хорошо изучил. Обыкновенное тесто, но как аккуратно вылеплено! Выглядит и пахнет, как настоящий мокко. С тех пор и храню его, как памятник низости человеческой. А кофеварка, она хоть и забавная, но все ж – игрушка. Самолюбие женское она задевает. Ни одна хозяйка не пожелает ею пользоваться. Поиграем и забудем.

После Рождества в консульство явились еще два шелковода, а с первых дней нового года они потянулись один за другим. Все до единого корсиканцы. Только мужчины. Молодые, здоровые, крепкие. Это хорошо. По крайней мере, не перемрут в пути. Скрываться с полученными деньгами завербованные тоже не собирались. Тот мужик, Дино, что явился первым, приходил еще раз, со своими восемью братьями и снова спрашивал, когда же будет корабль.

Сергей был счастлив. О таких колонистах только мечтать можно! К исходу января шелководы подписали девяносто шесть контрактов. Первого февраля консул Милорадов отправил в Санкт-Петербург донесение о выполнении задания.

Теперь можно было подумать и о своих сердечных делах.

Сандро возвратился в тот день, когда Нина с Марой закрепили на вышивке последнюю бусинку. Они как раз демонстрировали законченную работу Антонеле и господам дипломатам, когда доложили о приходе синьора Лоренцини.

Мара испуганно оглянулась, уж не Гаспаро ли пришел? Но тут же бросилась в вестибюль. Нина встала и неторопливо последовала за ней. Там очам графини предстала следующая картина: Мара повисла на шее у Сандро, а он сжимал ее в объятиях и приговаривал:

- Я мчусь домой, хочу научить мою девочку танцевать вальс, и узнаю, что Терпсихора хромает! Как, скажите, это понимать? Неужели мне самому теперь придется ходить по кругу со шляпой? Тебе не кажется, что я уже слишком стар для этого?

Мара заливисто хохотала в ответ. Он совсем не стар, а она уже давным-давно не хромает и готова танцевать дни и ночи напролет!

Наконец Сандро сказал: