Шелковый путь «Борисфена»

Ночью, как только он задремал, Амалия постучала в дверь. Войдя в спальню, она уселась на постель и сунула холодные ноги к Сандро под одеяло.

- Хорошо бы теперь, когда мы разбогатели, купить Маре куклу, - сказала она, - я сегодня видела одну, такую красивую, в лавке за углом, с фарфоровым лицом и настоящими волосами!

Господи, зачем такая кукла Маре? Она же еще и на ногах толком не стоит! И ради этого нужно будить человека среди ночи? Сандро зевнул, почесал бороду и внимательно посмотрел на Амалию. Как бы спровадить ее поделикатнее, чтобы не ревела потом до утра, но и с просьбами подобными больше не лезла?

На Мали была ночная сорочка его жены, золотые волосы рассыпались по плечам, глубокие оспины на лице сгладились в призрачном свете луны. Жаркое пламя внезапно охватило Сандро.

- Амалия, - сдавленно проговорил он, - входить ко мне ночью можно лишь в том случае, если кто-нибудь из вас заболел. - И крикнул: - Уходи сейчас же!

Она испуганно убежала, не понимая, чем вызвала его гнев, ведь еще вчера они мирно спали рядом, завернувшись каждый в свое одеяло. Почему же теперь с ним нельзя даже поговорить? Странные правила у господ. Видно, она слишком глупа, чтобы понять их.

Внезапность нахлынувшего желания напугала Сандро так же сильно, как некогда - наплыв ярости, едва не приведший к убийству.

Никогда в жизни не испытывал Сандро большего ужаса, чем в ту минуту, когда осознал, что изо всех сил сжимает тонкую шею мачехи. Тогда он понял, что, оказавшись во власти собственных эмоций, способен не просто сделать глупость (о, это он всегда умел!), но совершить преступление. Именно этот страх остановил его тогда и позволил вовремя разжать онемевшие пальцы. Нечто подобное он испытал и сейчас. В какое-то мгновение Сандро почувствовал, что способен утратить людское подобие, накинувшись на беззащитную женщину… если немедленно не возьмет себя в руки!

До утра Сандро так и не заснул. Мысли не давали спать. Его греховное желание было направлено вовсе не на Мали. Может на Анну? Нет, и покойная жена здесь не при чем. Его желание относилось ко всем женщинам на земле и не затрагивало никого конкретно. Чему удивляться, Сандро был здоровым молодым мужчиной двадцати трех лет. Он прекрасно понимал, что с ним происходит, и это его совсем не радовало. Он знал, чем подобные побуждения кончаются. Такое уже случилось с ним однажды, два года назад. Безусловно, Анна, если и не соблазняла его тогда намеренно, то и не пыталась остановить. Но разве это может служить оправданием? Он не сдержался и получил в награду цепь неудач, унижений и разочарований. Ничего хорошего не выйдет и сейчас, если он поддастся искушению!

Нет, теперь Сандро не собирался бросаться в омут очертя голову. Он больше не желал поступаться своими принципами в угоду низменным страстям. Это была именно та ночь, когда он понял, что способен преодолеть самого себя.

Утром Мали снова стала тем, кем была для Сандро все это время. Своего ночного безумия он так и не смог объяснить ничем, кроме дьявольского искушения. Отправляясь на репетицию, он зашел в лавку и купил баснословно дорогую куклу. Пусть девчонка играет. Ей ведь всего четырнадцать лет.

Большинство людей, не обладающих достаточным воображением, почему-то полагают, что жизнь артиста - это сплошная захватывающая любовная интрига. Таких еще можно терпеть, они хоть и глупы, но безвредны. Некоторые считают, что творческое вдохновение равнозначно сексуальной разнузданности. Они ждут от артиста постоянных скандалов, подтверждающих правильность их мнения, и, если остаются разочарованными, начинают либо помогать своему кумиру грешить, либо приписывают ему несуществующие “подвиги”. И уж совсем мало кто по-настоящему сознает, что жизнь человека, связанного с искусством, сравнима разве что с балансированием над пропастью. Среди таких только и нужно искать себе друзей. Если найдешь, - ты счастливчик.

Каждый, над кем парит муза, прекрасно знает, что проволока тонка, а дно пропасти выстилает вседозволенность. Лететь туда ох как приятно, дух захватывает! А упадешь, - еще приятнее - сладко и мягко. Вот только назад выбраться невозможно. Никакая муза не вытащит. Сладкая вседозволенность превращается в липкую трясину и тянет на дно. Однако многие смело вступают на этот путь, не задумываясь, удастся ли им удержаться на проволоке и не погрязнуть в пучине греха. И уж совсем редко кто до конца выдерживает испытание славой.

Сандро Лоренцини несказанно повезло. Свой талант он воспринимал не как нечто уникальное, а как неизбежное приложение к собственной жизни. Господь создал его именно таким. В этом не было ни его заслуги, ни вины. Сандро не утрачивал критического отношения к себе и никогда не принимал во внимание неуемные восторги истеричных почитателей. Первую артистическую закалку он прошел в достаточно нежном возрасте, а после того, как судьба, с присущей ей щедростью, окатила его грязью, стал нечувствительным ни к злобным пинкам, ни к “дружеской заботе” тех, кто намеревался изменить его представления о достойном поведении.