Шемячичъ (СИ)

Простояв около двух недель у Минска и наведя ужас на его жителей, Шемячич и Глинские отошли с полками к Борисову. Отсюда Василий Иванович (по совету воеводы и князей Глинских) послал Василию Иоанновичу грамотку, в которой со всевозможным смирением просил воинской помощи. «Государь, — писал он, — ради Господа Бога и всего православного христианства, ради пользы государства русского, велел бы ты своим воеводам спешить к Минску, иначе приятели и братья Глинского и все христианство придут в отчаяние. А города и волости, отошедшие под руку твою, подвергнутся опасности, ибо ратное дело делается летом…»

Великий князь и государь всея Руси Василий Иоаннович, получив это послание и прочтя его, для себя сделал вывод, что рыльский и северский князь не глуп, но заносчив. Однако в ответном послании приказал думному дьяку отписать, чтобы Василий Шемячич и Михаил Глинский с братией и полками шли к Орше, куда из Новгорода идут ратные люди воеводы Даниила Щени, из Москвы — Якова Захарьевича Кошки, а из Великих Лук — окольничего Григория Федоровича, сына новгородского наместника Федора Давыдовича. Князь Холмский вел полки под Смоленск.

Подчиняясь приказу государя, Василий Иванович Шемячич со товарищами повернул северские полки к Орше. Подойдя к Друцку, обязали тамошних князей присягнуть на верность московскому государю. Затем, соединясь, приступили к осаде Орши. Доставленные московскими воеводами пушки стали разбивать каменными ядрами стены крепости, а калеными чугунными — поджигать деревянные строения.

— Пушки — великая сила! — глядя, как Орша окутывается тучами пыли и дыма, поделился впечатлениями с воеводой Василий Иванович Шемячич. — Вон как град ломают да вверх ногами ставят! Жаль, что стоят дорого и мастеров для литейного дела нет… А то бы на стены Рыльска и Новгорода Северского установить десятка по три-четыре — ни одному ворогу градов тогда не взять!

— В том-то и дело, — согласился Клевец. — Потому пушки да пушкари в достатке только у великих государей.

Но, несмотря на беспрерывный рев пушек и частые пожары, вражеская крепость держалась. А тут прошел слух, что к Орше спешит огромное польско-литовское войско, ведомое лично Сигизмундом. От приступа пришлось воздержаться и осаду снять.

Посовещавшись, московские воеводы приняли решение отойти к Кричеву и Мстиславлю. Сюда и пришло указание великого князя и государя Василия Иоанновича: московским полкам отойти к Вязьме и Торопцу. Василию Ивановичу Шемячичу поручалось вместе с Семеном Ивановичем Черниговским и Стародубским и другими князьями пограничных с Литвою уделов оберегать Северскую землю.

«Давайте радеть каждый о своей вотчине», — предложил князь Семен Иванович, не желая быть под началом более молодого рыльского князя.

Его поддержали князья Трубецкие, Одоевские и Воротынские: «Каждый бережет свой удел».

Князья Глинские промолчали, так как их вызывали в Москву, чтобы наделить волостями для кормления.

«Быть по-вашему», — не стал спорить с соседями Шемячич и со своими полками вернулся в собственный удел. Здесь у него стараниями воеводы Клевца, его помощника Дмитрия Настасьича, а также собственной заботой была налажена охрана порубежья с помощью сторож, дозоров и станиц.

4

В конце сентября 1508 года стало известно, что в Москву к великому князю приезжало посольство от Сигизмунда во главе с воеводой полоцким паном Станиславом Глебовичем и маршалком Яном Сапегой просить мира. И, как ни странно, мирный договор, названный вечным миром, был подписан. Согласно ему, к Московскому государству отходили Курск с волостью, а к Литве пять волостей, занятых русскими войсками в ходе порубежных военных конфликтов. Так как Курск ближе всего был к Рыльскому уделу, то волей Василия Иоанновича он был отдан рыльскому князю для «сбережения, охранения и умножения людьми».

Но «громом средь ясного неба» для Василия Ивановича Шемячича стало известие о том, что великому государю поступила челобитная от сына черниговского князя Василия Семеновича, только что похоронившего родителя и вставшего во главе удела. В челобитной Василий Семенович обличал рыльского князя в честолюбивых замыслах, в желании овладеть всей Северской землей. А еще, что более страшно, в измене государю и умыслах переметнуться на сторону Сигизмунда.

— Но ведь ни сном, ни духом, — не находил себе места во дворце Шемячич. — Я ли не радел государю в прибавлении земель и в борьбе с Литвой?.. Я ли пот не лил на ратных полях за Русь православную?.. И на тебе — каверза, оговор, донос! И от кого?.. От ближайшего соседа…