Шемяка

Я особо не удивился. Как не старайся, утечка должна была случиться. И был готов к этому.

— И что с того, что знаешь?

— К тому, что понимаю, к чему ведешь!

Я усмехнулся:

— Было бы худо, если бы не понимал. Я у вас что-то просил? Вы сами подставились — теперь отгребайте.

— Такие дела, — мягко заметил Мотурицын, — надо было прежде с нами решать. Нешто не пособили бы?

— Пособили? Вы спите и видите, как под Жигимонта и Ягайлу упасть. Я и так своего крестового брата великого князя сдерживаю, ибо вы как кость в горле Москве. Ладно токмо за кошель свой радеете, но с латинянами якшаться? Видать надобно пыл поумерить в вашей защите…

Наседал на них, наседал, а потом посадники взмолились, мол, давай уже что-то решать.

Ну и решили, чего уж тут.

В общем, вышло так, что посадники обещались мне почитай всю экспедицию оплатить: частью деньгами, частью провизией и снаряжением. И разрешили открыто набрать новгородских охотников в войско. Но официально город свою рать мне не дал. А еще выторговал обещание стать их лоббистом, то бишь защитником пред Василием Московским. А в завершение ряда я вытребовал с них два десятка ручниц со стен.

Вот так и решился вопрос с Новгородом. Умею дожать, что есть, то есть.

Но потом еще пришлось толковать с ганзейскими. Их я вообще решил ободрать как липку, ибо нехрен борзеть.

Немцы очень быстро дали себя ошкурить, хотя сразу даже пытались стребовать за проткнутую задницу и пугали прекращением торговли.

К слову, битый мной персонаж оказался племянником их олдермена, главы ганзейской общины в Новгороде, Карла Бергена. Толстенького, лысого как яйцо мужичка. На удивление адекватного и неплохо болтавшего по-русски. А еще он оказался родом из Ростоке, того самого города, откуда меня зафитилило в средневековые ебеня. Что меня несколько растрогало, и я даже почти не орал на немцев.

— Вы сами наказали моего племянника, — кланялся Берген. — Неоправданно жестоко наказали. Нам еще придется тратиться на лекаря. Простите, господин, но я не понимаю, что еще…

— Неоправданно жестоко? Что бы с ним сделали, если бы он попытался столкнуть в грязь курфюрста? — ласково поинтересовался я.

Олдермен побледнел.

— Но вы… он же вас не опознал…

— Это что-то меняет? Вы здесь в гостях, а не дома. Хорошо, тогда мне придется приказать отрубить ему руку за поругание чести. В таком случае, все обвинения с вас будут сняты.

У Бергена затряслись губы.

— Но тогда… тогда мы будем вынуждены свернуть торговлю, что не в ваших интересах.

— Видимо вы не понимаете… — я с сожалением вздохнул. — Есть у нас пословица, свято место пустым не бывает. Вы уйдете — придут другие. Помнится, мой брат задумывал разрешить вам открывать торговые фактории в Москве и других городах. Жаль, теперь не сладится…

После этого заявления разговор сразу пошел на лад — расширением торговли немчура очень заинтересовалась.

В общем, по итогу, Ганза тоже фактически профинансировала мне поход в Литовское княжество — на это дело я содрал с них две тысячи ливонских шиллингов, именуемых на Руси шелягами. А еще, предварительно договорился о поставке в обход ограничений железа и меди, правда в изделиях и монете. Но сей момент отдал на решение своему коллеге Василию, о чем немедленно и отписал ему. Сам-то я больше повоевать, а он хозяйственник, ему и карты в руки.

В общем, нормально вышло. Хотелось больше, гораздо больше, но, увы, я и так содрал с посадников по максимуму. А помимо этого, обзавелся среди местного народа славой защитника православных — что очень важно. И эту партию я еще сыграю.

А секретность? В задницу секретность. Пусть Сигизмунд и Ягайло будут знать, что я собираюсь к Свидригайле. Значит буду петлять с временем похода и маршрутом.

Глава 13

— На кого же ты меня бросаешь, ирод?!! Люди добрые, гляньте… — статная и румяная молодуха замахнулась на могучего бородача. — Что же это творится такое…

Тот от нее шарахнулся и торопливо забасил писарю, который записывал охотников:

— Желаю, значитца, положить живот за веру православную, пишите скорее, уже мочи нет, заела в конец…

— Что? — разъяренно взвизгнула молодуха. — Креста на тебе нет ирод, таперича наплачешься у меня. А ну подь сюды, вахлак!

Публика разом весело заржала:

— Беги, Ванька, беги, пока не поздно…

— Не убежит, Марфа его везде достанет…

— Хватай его Марефа, хватай, видать по бабам собрался…

— А ну наподдай, гультяю…

— Не пушшу!!! — взвыла молодуха и намертво вцепилась в рубаху бородача.

— Отстань, стыдно же, отстань дура… — увещевающе забормотал Иван. — Стыдно же, люди глядят. Какие бабы, етить в кочерыжку? Токмо ты мне люба…

— Стыдно у кого видно! Ничего не знаю! Знаю куда и зачем собрался. У тебя токмо бабы на умен… — Марфа яростно погрозила ему кулаком, а потом вдруг упала предо мной на колени и залилась слезами. — Князь-батюшка, ты хоть ему скажи, куда ему воевать…