Шенгенская история

– Ну и дура, – выдохнул Кукутис и тотчас голову чуть ниже опустил, как испуганный индюк. Испугался, что услышат его.

Однако не услышали.

«Ну как с такими разговаривать? – продолжил он вспоминать неприятное происшествие, только теперь уже мысленно, с закрытым ртом. – Я ей говорю, дайте мне лекарство против памяти, а она мне подсовывает таблетки для борьбы со склерозом! Я ей говорю, что меня моя память тревожит, мешает вперед идти, слишком много и слишком хорошо помню, и то, что восемьдесят лет назад случилось, и то, что вчера. Объясняю, что хочу все забыть, или хотя бы половину! А она смотрит на меня, как на сумасшедшего, и говорит, что мне сначала к психологу надо, а только потом в аптеку! А ведь есть такие таблетки! Снотворные для памяти, но не для тела! Коробочка синяя с красной полосой, название „Меморин“. Последний раз он их лет десять назад в Польше покупал. Надо было больше купить! А может, где-то в ноге еще есть пластинка? Аспирин же в ноге лежит, в одном из ящичков, и валерьянка тоже!»

Наклонился Кукутис к ноге, штанину поднял, на маленькие серебряные колечки, за которые ящички высунуть можно было или нишу открыть, засмотрелся. Вытянул один ящичек – там монетки, в ткань завернутые. Вытянул другой – там коробок спичек и польские почтовые марки. Вытянул третий, самый верхний, а в нем губная гармошка с латунной крышечкой. А на ней барельефное название – «Liebling»[43]. Взял Кукутис губную гармошку в руки, и руки сами ее ко рту поднесли. Губы зачесались у Кукутиса. Дунул он в гармошку и услышал звук далекий и родной одновременно. Отвел гармошку ото рта. А звук не исчез, только затихать стал медленно.

Обернулись другие посетители на Кукутиса. И официантка, забиравшая на поднос грязную посуду с соседнего столика, обернулась. Бросила на Кукутиса напряженный, обеспокоенный взгляд.

А он не смог долго гармошку далеко ото рта держать. Снова коснулись ее губы Кукутиса.

Полилась по пивной мелодия грустная и игривая одновременно, как шутка, рассказанная смертельно раненным.

Торопливым, словно перечеркивающим мелодию губной гармошки шагом простучала каблуками официантка в белом фартуке с подносом в руках в сторону кухни. Перед тем, как зайти в кухню, оглянулась еще раз. Оставила там поднос с посудой, вернулась за барную стойку. Подняла к уху трубку настольного телефона. Нажала на аппарате три кнопки.

– Polizei? Bitte schnell «Zum Teufel»![44]

– Alles verstanden, in drei Minuten![45],– ответил по-военному четкий мужской голос.

Она опустила трубку на аппарат. Грустная и одновременно игривая мелодия, как шутка, рассказанная перед смертью тяжело раненным бойцом, продолжала звучать в пивной. Посетители, все, кроме старика с деревянной ногой, замерли и перестали есть и пить пиво. Словно ждали, когда в пивной снова станет тихо.

Глава 68. Париж

За окном под громкие крики птиц наступало парижское хмурое утро. Андрюс раздвинул занавески, чтобы не включать свет и не будить все еще спящую Барбору.

Снова уселся за столик и взял в руки один лист из вытащенных вчера из пачки, спрятанной в коляске. Рассматривал напечатанные на нем чеки или билеты. Они были одинаковыми: на розово-голубом фоне надпись «TICKET RESTAURANTE» и рядом сумма 7.50 евро. Сверху справа год – 2008. В самом низу почти во всю длину этого чека или билета – бесконечный ряд цифр, а справа – вертикальный штрихкод.

– Билеты в ресторан? – догадался Андрюс. – Это же сколько их там было в пачках?

На листе помещалось десять штук – два ряда по пять. Андрюс пересчитал свою неожиданную вчерашнюю добычу. Двадцать два листа! Двести двадцать билетов в ресторан! А сколько же их там было всего? Наверное, тысячи или десятки тысяч! И если на каждом чеке стоит его цена в семь с половиной евро, то и речь идет о десятках тысячах евро!

– Ты уже встал? – Барбора оторвала голову от подушки, посмотрела на него сонным взглядом. – А куда ты вчера вечером пропал?

– Я же тебе объяснял, а ты не слушала! Сразу в плач! Чай или кофе?

– Чай! – попросила Барбора. Выбралась из-под одеяла. Нащупала пятками тапочки, накинула халатик.

Электрочайник закипал под музыку душа.

– Ты представляешь, – заговорила снова сбивчиво и нервно Барбора, присев за столик и опустив полотенце на колени. – Я ей говорю: «У вас в коляске ребенка не было!», а она мне: «Валид простудился. Я его дома оставила! А вы где бродили? Рашид вас полчаса ждал!» Я просто не знала, что ей ответить! У меня не было слов! Я больше туда не пойду!

– Конечно, конечно, – успокаивающим тоном произнес Андрюс. – Ты не нервничай! Тебе нельзя! Ты же сама говорила, что тебе с собакой приятнее гулять, чем с этим малышом! Так что забудем о них! Видишь, что нам досталось? – Он показал Барборе листок с ресторанными билетами.

– А что это? – спросила она.

– Что-то вроде ваучеров для ресторана! Твоя Лейла, видимо, ими торгует. Если б знать, я бы больше вытащил!

– А как это – «ваучеры для ресторана»? – задумалась вслух Барби.