Шенгенская история

Витас обрадовался, внезапный прилив чувств заставил его обнять Ренату и поцеловать в губы.

– Ты чего? – удивилась девушка.

– Я боялся, что ты отсюда, от своих «молочных корней», вообще никогда оторваться не захочешь!

– Я тебе такого не говорила! – прошептала Рената.

Ночью ей не спалось. Она, как бывало уже не раз, лежала на боку и смотрела на спящего Витаса, на его лицо, лоб. Только один раз поднялась она и вышла в гостиную, чтобы проверить, как там Спаммас.

Кот лежал в коробке, положив мордочку на блюдце. Коробка все-таки была для него тесноватой. Рената нежно приподняла правой рукой мордочку кота, а левой из-под нее вынула блюдце. Кот открыл глаза и посмотрел на Ренату.

– Нет, ты не подумай, что я тебе сейчас поесть принесу! – зашептала она. – Ночью есть вредно! Подожди до утра!

Вернулась под одеяло.

«Два мужика в доме, – подумала, снова глядя на лицо спящего Витаса. – Один ухоженный, другой ободранный! И друг друга терпеть не могут! Что с ними делать?»

Не найдя ответа на этот вопрос, Рената заснула.

Глава 92. Где-то между Сен-Дизье и Ремсом

Черный парень за рулем мощного контейнеровоза, тащившего за собой еще и прицеп со вторым контейнером, оказался куда разговорчивее военного летчика. Сразу сказал, что родился в Конго, а вырос в Марселе, куда его родители внутри такого же контейнера – при этих словах он кивнул за спину – по морю приплыли.

– А что в ваших контейнерах? – оживился Кукутис, понимая, что общение с этим парнем будет необременительным и предсказуемым.

– Китайское пиво. Для Англии.

– Китайское пиво?! – удивился Кукутис. – Никогда не пробовал! И что, англичане его пьют?

– Раз везу, значит пьют! – весело ответил парень. – А вы, наверное, к детям? Сейчас такая жизнь, что дети сами к родителям редко ездят! Мои вот тоже в Марселе обижаются! Но я когда из Марсельского порта груз забираю, то всегда к ним захожу!

– К детям, но не к своим, – с легкой заминкой проговорил Кукутис. – У них там проблемы… Помочь надо.

Чернокожий парень водитель понимающе кивнул.

– Сейчас у многих проблемы, – согласился он. – Цены растут, безработица тоже. Говорят, что мировой кризис будет, и тогда Америка отменит доллар, станет снова английские фунты печатать.

– Да вы что? – вырвалось у Кукутиса. – А с какой стати в Америке фунты появятся?

– Ну она же была когда-то колонией Англии, как мы в Конго были колонией Франции. У нас там и сейчас много людей хотят обратно в колонию! Ну а раз Франция нас вместе с землей больше брать не хочет, то мы сами едем!..

Парень рассмеялся. Потом замолчал, увидев справа от дороги большое панно со схемой будущего разделения дороги.

– Я вас в Ремсе высажу, – сказал. – Оттуда вы легко до Парижа доберетесь. А мне прямо к морю, в Кале.

Кукутис задумался. Что-то вдруг его забеспокоило. Правая рука сама за левую пазуху пальто полезла и на сердце легла.

«Давно я к нему не прислушивался!» – понял Кукутис и на себя рассердился.

Отогнал мысли от головы, установил там полнейшую тишину. В тишине обнял внутренним слухом свое глобусное сердце и тут же почувствовал в разных его местах, где боль, где покалывание, где дрожь неприятную.

«Много вас, а я один», – прорвалась в эту тишину его мысль.

«Пошла вон!» – шикнул на нее Кукутис, и снова тихо стало.

Глаза закрыл. Ощутил, как пальцы ладони, прижатой к сердцу, задрожали. А оно быстрее забилось. И боль знакомая усилилась, оттолкнув его внимание от всех остальных сердечных ощущений. Но сердце у него в этот раз болело не там, где Париж, а там, где Южная Англия, Кент. Париж в его сердце молчал. Только где-то севернее, не очень далеко от Парижа, иголка чужой и одновременно родной, литовской беды к его сердцу своим острием прикасалась. Прикасалась так, словно держала ее очень твердая рука. Твердая и сильная. Которая если надавит на иглу, то по самое ушко в сердце Кукутиса ее загонит.

Страх сковал Кукутиса. Страх не туда, куда надо, приехать. Париж в его сердце молчал. Англия болела. И вот эта игла на севере Франции…

– А вы прямо в Англию? – спросил он неожиданно у водителя.

– Да, на пароме.

– Я, наверное, с вами поеду, – не очень решительно попросился Кукутис.

– До порта можно, – чернокожий парень кивнул. – А дальше не пустят. Там таможня и все такое… Англичане очень строгие, посторонних перевозить к себе запрещают, даже если с нормальным паспортом!

– А там от Кале до Англии далеко? – спросил Кукутис, хотя ответ на этот вопрос почти всю свою жизнь знал, со школы, в которой старая учительница географии любила математику и время от времени задавала всем детям задачку: «Расстояние от Паневежиса до Шяуляя в два раза больше, чем расстояние между Кале и Дувром. Какое расстояние между Кале и Дувром?»

– На пароме два часа, – ответил водитель. – Но там и самолеты летают! Только не в Дувр, а дальше!

– Нет, спасибо, – мотнул головой Кукутис. – Уж лучше морем!

Глава 93. Маргейт. Графство Кент