Шенгенская история

– Половину гранта брошенным животным, а половину себе?! Тоже мне Робин Гуд! – рассмеялся Витас.

– А ты думаешь, Робин Гуд себе ничего из награбленного не оставлял? – спросил вдруг Владас более самоуверенно. – Все отдавал бедным, а сам просил милостыню?

Витас замолчал. Молча доедал суп. Но зрачки его двигались то вправо, то влево, словно он мог видеть насквозь и разглядывал что-то на полу под тарелкой и под столешницей. Лоб тоже пару раз сморщился гармошкой, повторяя мимикой блуждающие в голове мысли.

Он оторвал взгляд от тарелки и уставился на Владаса.

– Да, наверное, ты прав! Насчет Робин Гуда! – Витас решительно кивнул. Его поджатая нижняя губа говорила о том, что он о чем-то сожалеет. Может, о том, что Владас в этот раз оказался прав?

Рената, следившая за Витасом, занервничала.

– Мне кажется, ты очень устал! – сказала она нежно. – Мы все очень устали! И Виола тоже! Каждый день сюда приезжать! Одно дело по замерзшей колее, другое – по черному киселю!

– Ты это к чему? – насторожился Витас.

– Смотри, сколько ты всего сделал? – Рената смотрела на Витаса взволнованным материнским взглядом. – Ты все это придумал, построил салон в амбаре, закупил все, организовал! Тебе надо отдохнуть!

– Мне? – Витас не мог скрыть удивления.

– Нам, – поправила себя Рената. – Нам всем. Погода впереди плохая, клиенты будут переносить визиты, ты будешь нервничать! Давайте устроим себе отпуск – дней десять! Сами всех перенесем на потом, объясним, что дороги почти нет!

Виоле идея понравилась. Она закивала.

– И что мы будем здесь делать десять дней? – поинтересовался Витас.

– Не здесь! Полетим в Турцию. Там уже тепло.

– А Гуглас?

– В Паневежисе есть отель для собак со СПА-процедурами, – проговорила Рената. – Я их сайт нашла. Его парень из Клайпеды открыл. Чем-то на Владаса похож, там его фотография на сайте.

Витас хотел было что-то сказать, но слова застряли в горле. Он перевел взгляд на защитника животных.

– Может, и тебе пора что-нибудь открыть? – проговорил Витас. – Только не такое, как тут! Без палатки и плакатов?

– Я ему открою! – вступилась за Владаса Виола. – Ты не беспокойся!

– Так ты согласен на отпуск? – снова заговорила Рената, испугавшись, что об ее идее за столом уже забыли.

Витас сдался. Кивнул.

– Ты же нам на отпуск заработал? – прищурившись, пытаясь скрыть свою радость, спросила Рената.

– И нам, и Гугласу, – ответил Витас.

Владас, как и обещал, свернул палатку и вдвоем с Витасом отнесли они ее в самый темный угол сарая, положили под поленницей.

– Такой большой амбар, а внутри как-то тесновато! – удивился Владас, когда они вышли.

– Да там еще рядов десять дров. Просто свободного пространства мало, – согласился Витас.

Желтый «смарт», расплескивая воду из колеи, уехал со двора.

– А когда ты хочешь в Турцию? – спросил Витас Ренату.

Они уже лежали под теплым одеялом.

– Дня через три! – прошептала Рената. – Пока найдем тур, забронируем, договоримся с отелем для собак…

– Хорошо, я утром отменю клиентов и поищу, где нам отдохнуть! – пообещал и мечтательно улыбнулся Витас. – Ты у меня умница! Вовремя придумала!!!!

– Ну наконец, – прошептала Рената. – А то почти каждый день: «Ты что, дура?», «Ты что, с ума сошла?»

– Извини, ты умница! Это я время от времени схожу с ума или дураком оказываюсь!!!

Он повернулся на бок лицом к Ренате, обнял ее, прижал к себе.

Глава 115. Фарбус. Норд-Па-де-Кале

Барбора никогда раньше не видела старика Кристофера таким злым и нервным, как накануне похорон Андрюса. Они вдвоем ходили в мэрию Фарбуса – нарядный двухэтажный домик из красного кирпича, украшенный поверху и вокруг трех маленьких слуховых окошек чердака красно-белой шахматкой. Там Кристофер говорил долго и сердито с дамой, отвечающей за кладбище коммуны Фарбус. Она тыкала ему пальцем в листок с правилами, но он приподнимал правую руку с широкой ладонью, словно отодвигая эту даму от себя, отрицательно мотал головой и снова говорил, каждый раз все громче и раздраженнее. Барби стояла рядом, смотрела на даму в элегантном приталенном жакетике и в такого же коричневого цвета зауженной к коленям юбке, смотрела красными от слез и бессонной ночи глазами. Смотрела, как она сидит и только нервно ерзает на стуле, когда вынуждена не говорить, а слушать высокого пожилого посетителя. Смотрела, чувствовала себя дурочкой, ведь она почти ни слова не понимала из этого, уже казавшегося бесконечным и безрезультатным, разговора. И вдруг дама тяжело вздохнула, замолчала, потом достала из ящика стола листок бумаги с графами для заполнения. Молча протянула его Кристоферу. По его лицу стало понятно, что он в этом споре победил. Но нет, улыбка победителя не появилась на его губах. На лицо вернулось мрачное спокойствие. Он присел, и Барби вдруг поняла, почему он с дамой разговаривал стоя. Чтобы давить на нее своим ростом и своим взглядом! Он присел и принялся заполнять анкету. Потом показал Барборе пальцем на пустую, пропущенную графу, попросил вписать печатными буквами имя и фамилию Андрюса.