Шенна

– Судя по всему, – сказал священник, – вероятно, и все прочее она слышала – так же, как и я. Возницы пересказывали меж собою как великое чудо, что Кормак Нос тоже был в большом городе и что он и Сайв рука об руку трудились, чтобы поймать злодея. Оба они разыграли-де свою партию так точно и быстро, что и люди короля, и сам король удивились, как ловко они обставили это дело. После, когда Сайв получила шесть сотен фунтов вместо трехсот, какие у нее украли, сладилось меж ними сватовство, и нынче они уже женаты или вот-вот женятся.

– Ох ты, – сказал Диармад. – Ну и ну! Слышал ли кто подобное! Я думал, она не выйдет за него, будь у него богатства всей земли Ирландской. Как странен этот мир! Если все правда, это воистину удивительное дело. Но вероятнее, что для этой байки нет никакого основания. И немудрено – так просто быть не может.

– Мне нипочем не узнать, Диармад, – ответил священник. – Возможно, время расскажет нам об этом, и очень скоро. Время – лучший рассказчик. Я-то вот не удивлюсь, если окажется, что есть в этих слухах и крупица истины.

– Да как же так, святой отец, дорогой ты мой! – вскричал Диармад. – Что же ты такое говоришь? Ведь нет во всем приходе двоих более неподходящих друг дружке, чем эти двое! У Сайв все пошло б на лад, быть может, выйди она замуж за кого-нибудь серьезного, основательного, уравновешенного, навроде Шенны. Верно, и Кормак жил бы хорошо, женись на какой-нибудь тихой, спокойной, терпеливой женщине, которая позволяла бы ему поступать во всем как заблагорассудится. Но эти двое! Если они поженятся, быть между ними кровавой войне все время, покуда будут живы.

– Нипочем не узнать, Диармад, – молвил священник. – Сказать по правде, думаю, что дела меж ними гораздо лучше того. Кормак человек резкий, упрямый. Не сказал бы я, что и она ему в этом уступит. Однако же, несмотря на все это, возможно, если они женятся, случится так, что вместе друг с другом им будет лучше, чем с кем-либо еще. Я уже видел подобное.

– Ты многое видел на этом свете, отче, без сомнения. Но Сайв ты не знаешь как следует. Не мне бы говорить, но коль уж говорить про это, так ничего кроме правды, а лучше всего – истину. Не думаю, что есть в Ирландии хоть один живой человек, который управился бы с Сайв.

– За исключением одного, думаю, и впрямь нет, – сказал священник. – И вот еще что: нет на сей день ни единой живой женщины на суше в Ирландии, – а я бы сказал, что и среди ближайшего к ней народа, – кто подошел бы Кормаку, если уж Сайв ему не подходит, – а она подойдет. Отрежьте мне ухо, если это не так!

– Ох, святой отец, – сказал Диармад, – послушав тебя, подумаешь, будто в основании этих слухов есть какая-то правда.

– Может, потому, что возницы пересказывают этот случай слово в слово, трудно сказать, что в нем совсем нет истины.

– Я никогда и представить не мог, что подобное может случиться, – сказал Диармад. – Думал, что Сайв лучше утопится, чем выйдет за него замуж. А еще думал, что, стой она на дороге, он и не взглянет в ее сторону, даже если бы, кроме нее, никого больше в Ирландии не осталось. Часто я слышал, как про Сайв говорят, будто нет на свете ни единого мужчины, который бы нравился ей меньше его, и про то, что нет в Ирландии человека отвратительней его. Если эти двое поженятся, это превзойдет все, что я в жизни видывал!

– Может статься, – сказал священник, – если к ней теперь такое доверие и от людей короля, и от самого короля за то, что она так прекрасно устроила поимку того злодея, и если она получила шесть сотен фунтов в уплату, Кормак и сам убедит себя, что следовало б наконец посмотреть на ту сторону дороги, где она стоит, и что лучше уж ему глядеть в эту сторону, чем в другую. А возможно, увидевши Кормака в подобном настроении, она пожелает уверить себя, что встречаются на свете мужчины и отвратительней этого.

– Ха-ха-ха! – сказал Диармад. – Ну, насмешил, святой отец! Как знать, может, всё лучше, чем нам кажется? Человек порой и не ведает, что есть такое, что не по нутру ему хлеще смерти, а может обернуться его главной удачей.

При этих словах в дверь вошел не кто иной, как Большой Тинкер.

Глава двадцать вторая

Большой Тинкер был человек широкоплечий, длиннорукий, смугловатый. Жилистый, сильный мужчина. Лицо ему чуть побила оспа, а бороды почти не было вовсе. Глаза слегка навыкате. Нос длинный, щеки впалые, челюсть и рот хорошо очерчены. С радушием ждали его в любой компании, потому что он всегда потешал каждого и для всех находил радость и веселье.

Тинкер подошел к ним и, едва заметив священника, немного отпрянул. Стащил с головы старую кепку и обнажил лысый загорелый лоб. Волосы на крупной его голове оказались лохматые, в вихрах, курчавые и черные как смоль.

– Входи же, Патрик, сын мой, – сказал священник, улыбаясь. – Не бойся, – добавил он, – верно, ты принес нам какую-то новость из тех слухов, что ходят про Сайв, дочь Диармада, и Кормака Пристава.