Шепчущие никелевые идолы. Жестокие цинковые мелодии

Он дернулся вперед, из двери. Пулар промахнулась. Жук сделал попытку взлететь, но крылья для такого дела оказались явно слабоваты и унесли его всего на несколько футов. Он приземлился неловко, врезавшись уродливой треугольной мордой в булыжную мостовую. Синдж прыгнула следом. В другой руке у нее возник нож, которым она и отсекла твари голову. Из обрубка шеи полилась какая-то мерзость. Мне пришлось исполнить замысловатый пируэт, чтобы не испачкать костюм.

К моей помощнице подбежал какой-то мальчишка:

– Ух ты! Круто! Можно я это возьму? – Он ткнул пальцем в голову; жвала продолжали с щелканьем шевелиться.

– О нет! Что ты натворила?

– Полагаю, убила крупное насекомое.

Пулар обращалась ко мне, но вопрос задал кто-то, стоявший у меня за спиной. Мальчишка, возникший в дверях дома-развалины. Ну не совсем мальчишка: такого пушка на верхней губе я давно уже не видывал.

Возраста он был примерно того же, что Кип, а может, даже чуть моложе, но более округлый и бледный, как вампир. Одежда его, хоть и не бедная, сидела на нем кое-как. И сложение его я бы не назвал спортивным: забега на милю он бы не пережил. В компании с Кипом я его не видел, это точно.

Вид он имел такой, словно у него на глазах убили любимого щенка.

– Осторожнее, Гаррет, – пробормотал Плеймет. – Если это тот парень, что сотворил этих чудищ…

Округлый юнец казался слишком маленьким, чтобы путаться с таким гадким колдовством, результатом которого стали огромные жуки-убийцы. Но я избегаю оценивать людей по внешности. Они то и дело дурят вам голову. Порой сознательно.

Плоскомордый с Плейметом как бы невзначай отошли от меня, Тинни и Пулар. Теперь округлый юнец, даже если бы и учинил какую-нибудь глупость, не смог бы убежать, окруженный с трех сторон.

Толпа негромко загудела.

В выбитом окне второго этажа показался огромный жук. Надкрылья у него были очень красивой расцветки: алые с желтым, как у парадного мундира.

С лязгом трущихся друг о друга жестяных листов жук расправил крылья и полетел. Точнее, спикировал под углом в шестьдесят градусов. Он врезался в булыжную мостовую с достаточным энтузиазмом, чтобы переломать себе все ноги и усики, да и панцирь треснул в нескольких местах.

– Размер имеет значение, – философски заметил Плоскомордый, – но не решающее.

Интересная реплика, особенно если учесть, что изрек ее человек, для которого крупный размер – образ жизни.

Округлый юнец разрыдался и двинулся вниз с крыльца. Только тогда он заметил собравшуюся толпу. Семьдесят свидетелей. Он застыл.

В дверях появился еще один мальчишка – из тех, что были с Кипом. Этот увидел толпу сразу. Глаза его округлились, и он задрожал. Сложением он напоминал сказочный бобовый стебель, а чувством стиля уступал даже округлому. Заикаясь, он пробормотал что-то, схватил первого за шиворот и потянул в дом.

Секунду спустя из дома выбралось еще несколько жуков, по размеру заметно меньше двух первых. И несколько ночных мотыльков, размахом крыльев не уступавших хорошему ловчему соколу. Жестокий внешний мир быстро одолел их. Зеваки лезли друг на друга в попытке поймать жука на память.

Тинни поманила меня к себе.

23

– За нами следят, – шепнула моя ненаглядная.

– Да, человек сто. – Я не стал уточнять, что половина из них пялилась не столько на жуков, сколько на нее саму.

– Я не об этих бездельниках. Вон там, в просвете между руинами из красного и желтого кирпича.

По мне, оба цвета мало отличались друг от друга. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы увидеть его – даже зная, где искать. У рыжей острые глаза.

Он имел окраску матовой кленовой мебели – идеальную для того, чтобы растворяться в тени. Я видел только часть фигуры. Лицо производило впечатление морщинистого, кожистого. Судя по остальному, что я сумел разглядеть, сложение его подходило более всего для жизни на деревьях – он весь, казалось, состоял из длинных мускулистых рук и ног.

– Эй, Плоскомордый. Видишь парня, о котором говорит Тинни?

– Ага, есть. Должно быть, он здорово разволновался, если выставил себя вот так, почти напоказ.

– Что ты сказал? Ты его знаешь?

– Я его не знаю. Никто не знает. Я о нем слышал. Эти мальчишки смылись. Ты пойдешь за ними?

– Нет. Я хочу знать, кто этот тип, что за нами следит.

– Он за тобой не следит. Ты ему недостаточно интересен.

– Плоскомордый!

– Это Лазутчик Фельске, приятель. Тот самый Лазутчик Фельске.

Я вздохнул. С какими людьми мне приходится работать!

– Тот самый Лазутчик Фельске? Что еще за Лазутчик Фельске?

– Ты не знаешь? Дружище, право же, надо почаще вылезать из дому.

Что-то изменилось в полуразрушенном доме. Пулар Синдж окружала толпа поклонников. Правда, всю эту малышню интересовали больше жуки, а не она.

– Его звать Фельске. По фамилии, а имя его вроде Трибун. Его прозвали Лазутчик Фельске, потому что это его основное занятие. Он делает это лучше любого, если только тот не из меняющих форму или без плаща-невидимки… или кольца какого.

– Он шпион?

– Работает по частным контрактам. Только на самых больших шишек. Тех, с Холма. И мне не нравится, что он следит сейчас.

– Почему?