Шёпот

Слабо осознавая, что творю, выпорхнула из–за ствола и рванула прочь с прогалины. Тут же один из «плащей» бросился наперерез, но внезапно поднятый в воздух, отлетел, ударившись о ствол дерева. И снова этот противный жуткий хруст. Черт! Зацепившись подолом за неизвестно откуда взявшийся корень, рухнула носом в траву. Тут же схватили за косу, дернув назад. Но хватка ослабла, едва я услышала хрип напавшего. Все смешалось, испуганно ржали лошади, метаясь по прогалине.

БЕГИ!

Ох, повторять мне не надо было. Не оглядываясь, вскреблась на ноги. На ходу поправляя сбившийся на бок мешок, понеслась дальше в лес. Вопя, как раненый лось, я ломанулась через чащу, цепляясь рогами за все, что ни попадя. Ну, скорее, не ими, а подолом и косами. Задрав свою нехитрую обновку (эх, де мои штаны?) чуть ли не до ушей, перепрыгивала зайцем через пни и поваленные ветром стволы. Но, вдруг, резко остановилась…

Лес потонул в вое, таком жутком, что кровь застыла в жилах. Заткнула уши, но он продирался под пальцы, заставляя колотиться в животном страхе. Я чувствовала его каждой клеткой, каждым волоском на коже, ибо они встали дыбом. Если бы косы не были такими тяжелыми, тоже, наверное, дыбом встали. Тихонько хихикнула, представив такую картину но снова раздавшийся вой вмиг отрезвил, прокатясь ужасом по всем позвонкам до копчика. Пискнув по–мышачьи, вновь понеслась, куда глаза глядят, лишь бы подальше, некстати подумав, что котомка давно уже отбила мне всю задницу.

Стук собственного сердца глухо отдавался в ушах, метался где-то в желудке страх, скручивая внутренности в тугой узел. За спиной ни одного крика. Балахоны умирали молча. Я бежала, не разбирая дороги, боясь оглянуться или остановиться. Не знаю, как долго продолжался мой марш бросок, но в какой-то момент я поняла, что ноги отказываются служить и, упав в изнеможении, уткнулась носом в теплый от солнца мох.

Что это было? Черт, что вообще происходит?! Кто мне мог ответить? Притихший лес, молча качавший верхушками на ветру? Или голос в моей голове? Ох, уж эта шиза… Все неправда! Неправда. Я в клинике. Все хорошо. Села. Как-то на удивление спокойно принялась перевязывать онучи.

Нет, блин! Все плохо!!! Кто были эти люди и почему искали меня? Что за хрень их убила? Кажется, начиналась истерика, потому что губы тряслись, а пальцы перестали справляться с завязками, и я никак не могла привести обувку в надлежащий вид. Плюнув, разревелась, как последняя рева (а кто б не разревелся?), уткнулась в колени и завыла, как положено в данной ситуации. Тем более что поняла – тропку то я потеряла.

Чертова тропинка! Я шарила по кустам и не видела ее. Черт! В пору было опять зареветь, но сие бесплодное занятие уже надоело, а выбраться из леса хотелось больше, чем снова поплакать. Согда говорила идти на восток. Ну и где этот, мать его, восток? Пометавшись немного в подлеске, выбралась на поляну, большую и светлую, окруженную, как охраной, высоким сосновым частоколом. Задрала голову: может, по солнцу пойму, где восток? Смотрела, смотрела, крутилась во все стороны, но видать была не шибко умная для того, чтобы стороны света по солнцу определять. Засада!

Тихий глухой рык похолодил затылок. Медленно, словно в кошмаре, обернулась. Прямо на меня из леса шел волк. Не волк даже – смерть. Черный, огромный, ростом с лошадь. Желтые яркие глаза будто гипнотизировали, не мигая следили за каждым моим движением. Мягко и обманчиво медленно зверь подошел еще ближе, а я, как завороженная, смотрела своей смерти в глаза. Внезапно страшилище сморщило нос и ощерилось, показав огромные клыки, блестящие от слюны. Шерсть на морде вся перепачкана кровью. Глухо зарычав, монстр остановился и, принюхавшись, снова пошел на меня.

Что-то щелкнуло в мозгу. Оторвавшись от созерцания леденящего кровь зрелища, я, подвывая и поскуливая, помчалась через поляну в сторону, как мне казалось, спасительного леса. Вряд ли такая туша способна легко маневрировать среди деревьев. Но расчет был неправильным, в чем я убедилась буквально через пару секунд. В несколько прыжков зверь обогнал меня и преградил путь. Я шарахнулась в перпендикулярном направлении, но история повторилась – он играл со мной.

Хуже некуда знать, что казнь неизбежна, но откладывается на неопределенный срок. Вломившись в подлесок, цепляясь косами и одеждой за кусты и сухие сучья, я продиралась через бурелом. Волк время от времени выл за спиной, лаял, кашлял, будто смеялся. Псина доморощенная, еще и потешается. Я понимала всю обреченность своего положения. Чувствовала, как быстро тают силы, а зверь все вносил коррективы в мой маршрут, появляясь ниоткуда на пути, заставлял шарахаться в другом направлении. Я добыча, обычное мясо и являюсь главным пунктом сегодняшнего меню. Как-то не очень приятно было это осознавать, но я прекрасно понимала: когда зверь наиграется – а случится это скоро – я умру.