Шепот

В этой части своего письма аноним достигал истинных высот: все сообщаемое им сверкало искренней позолотой правдивости. Никто бы не смог опровергнуть ни малейшей подробности, да и что можно опровергать там, где с документальной точностью излагаются события, которые действительно имели место. Человеческие чувства, высокие слова «любовь», «нежность», «преданность», «верность» во внимание не принимались. Они принадлежали к категории понятий неуловимых, а с неуловимым аноним иметь дело не желал, он принадлежал к железным реалистам, разлагал мир только по признакам самым поверхностным, видимым для примитивного глаза, знал только черное и белое, да и нет. Хорошо зная, что именно эта часть его доноса наименее уязвима, он соответственно сконструировал ее, применяя все известное ему из арсеналов подозрительности и клеветы, приукрасил риторическими фигурами заштампованных политических обвинений, в которые чаще всего выливаются печальной известности формы «гражданского» возмущения и «скорби» о всеобщем добре.

Аноним был не так глуп, чтобы восстанавливать попытки, обреченные на провал. Зато верил в конструирование самодельного хаоса из такого не совсем обычного строительного материала, как слова. Застигнуть врасплох свою жертву, наваливать на нее целые кучи тяжких, как могильные плиты, обвинений, похоронить под хаотическими нагромождениями подозрений и проклятий. Так оно и было в действительности. После неуклюжего хаоса грязи, в котором аноним потопил чувства Шепота и Богданы, он предостерегающе поднял палец кверху и, выждав подобающего внимания, спросил:

«А известно ли вам, особенно тем, кому надлежит знать все обо всех, кто такая эта Богдана?

Нет, вам ничего не известно… Если хотите, то и фамилия у нее ненастоящая. Она утверждает, что ее имя Богдана Катлубович? Вранье! Ложь! Фамилия Катлубович принадлежала ее так называемому отцу, Ивану Катлубовичу, лицу белорусского происхождения, что уже само по себе вызывает подозрения, ибо почему бы белорусу, бросив свои известные всему миру леса и болота, да податься в наши карпатские леса, да еще и забираться в горы?! Тот Катлубович работал лесником во времена панской Польши, и при гитлеровцах, и во времена, когда все вокруг кишело бандеровцами, и исчез, кстати, тоже с бандеровцами. Его вдова, которую бдительно допрашивали в свое время, утверждала, что, Катлубовича убили националисты, но где доказательства? Марию Катлубович, мать Богданы, жену лесника Катлубовича, спасла от справедливого наказания за сотрудничество с националистами какая-то учительница-еврейка, выдававшая себя за свидетельницу смерти Катлубовича. Но опять-таки: где свидетели, что та еврейка сказала правду и не была подкуплена Марией Катлубович?

Всем теперь понятно, как ловко и коварно меняют эти две женщины — мать и дочь — свою законную фамилию — Стыглые. Пусть эта Богдана теперь приняла фамилию своего нового мужа — Шепот, это продлится недолго, это не может долго продержаться, ибо мы, честные люди, патриоты, которые до определенного времени вынуждены молчать и скрывать свои настоящие имена, не допустим, чтобы…

Вот эта Стыглая, как и ее мать, которая выдает себя за скромную кассиршу (и все-то он знает, наш аноним!), обе они имеют за границей близкого родственника, о котором никогда никому не говорили, и не говорят, и не скажут…

Потому что…

Родственник тот — родной брат Марии Стыглой, Богдане же приходится родным дядей. Есть проверенные сведения, что тот дядя часто бывал и даже подолгу живал у Марии Стыглой, скрываясь у нее от Советской власти, нянчил, на колени усаживал маленькую Богдану, дружил с нею и воспитывал ее соответственно своим вражеским взглядам.

Этот брат, а также дядя — известный преступник Ярема Стыглый, воспитанник реакционных иезуитов, бывший капеллан дивизии СС «Галиция», активный бандеровский проводник, один из главных националистических начальников на карпатских землях. Ныне Ярема Стыглый пребывает в Западной Германии поблизости города Вальдбург (приводился точный адрес Яремы Стыглого, правда, записанный на какую-то там фрау, для маскировки), есть проверенные данные, что он и поныне остается одним из активных буржуазных националистов, можно также допустить, что он тесно связан с многочисленными иностранными разведками. Вся коварная операция по овладению заставой капитана Шепота была проведена о ведома и согласия Яремы Стыглого (ибо у него, как это известно анониму, есть адрес Марии Стыглой), и не будет ничего удивительного, если мы, честные люди, узнаем, что именно на этом участке границы проникают в нашу страну вражеские шпионы и диверсанты. Но мы не можем спокойно ждать, мы не допустим, чтобы…»

Дальше аноним любезно сообщал, что идентичные экземпляры этого письма он направляет также в несколько высших и низших инстанций, чтобы тем самым предотвратить бесследное исчезновение письма и не дать никому возможности пренебречь тревожными сигналами, которыми он хотел бы разбудить передовую общественность.