Шепот

— Да был такой… Началась волокита… С маленьким ребенком, одинокая, заступиться некому… Спасла мою тещу одна учительница. Она теперь заведует библиотекой в нашем местечке… Тогда она убежала из села, на которое напали бандеровцы, побежала к лесничеству, там се укрыл отец Богданы. Но утром бандиты добрались до лесничества, нашли беглянку, забрали вместе с нею и хозяина усадьбы… Может, и не нашли бы, так как там было хорошо оборудованное укрытие в коморе, но среди бандитов оказался и брат моей тещи Ярема Стыглый, он, видимо, и выдал. Потом освятил топор, которым отрубили голову… и должны были зарубить учительницу, но она в последний миг растолкала охрану и бежала…

— Та-ак, — полковник даже остановился. — Ты что — допрашивал тещу? Такие подробности…

— Она сама рассказывает, как только встретимся… До сих пор не может успокоиться. Вспоминает своего Ивана… Когда-то у нас в селе была баба Бородавчиха, мать ее приглашала, когда мазала в хате. Баба Бородавчиха очень хорошо умела подводить печь и лежанку. Ну, и всякий раз она рассказывала, как бандиты в гражданскую убили ее брата Андрея. Никогда не могла рассказать до конца, вспоминала все новые и новые подробности, ничто в мире ее не трогало, только смерть любимого брата. И как же она рассказывала! Просто вырисовывала словами!.. Так и моя теща… Трагическое переплетение обстоятельств, жестокое убийство мужа, малый ребенок, одинокая женщина в далеком лесничестве… И нигде ни единой родной души. Единственный родной ей человек — ее собственный брат Ярема — оказался убийцей… Чрезвычайно пестро прошлое у этого человека, хотя было ему всего двадцать с небольшим лет: и иезуит, и капеллан дивизий СС «Галиция», и бандеровский священник… Самое удивительное, что эта учительница, убежав от бандеровцев и проблуждав всю ночь в горах, налетела на пограничный дозор. Как раз в том дозоре старшим был я…

— Ну-ну, — уже совсем обрадованным голосом поощрял полковник капитана к рассказу. Вот чего не знал аноним и не мог знать! Вот где его поражение! Вот где его разгром!

— Начальник заставы сообщил в отряд… На бандеровцев послали войска. Учительница их вывела точно на скрытый в горах лагерь…

— Ты хоть видел ее теперь? — спросил полковник. — Все ж таки — спаситель…

— Какой там спаситель! Она сама себя спасла. Мужественная женщина, не испугалась, выскочила у них из-под носа. Рассказывала, как шуганула в пропасть, как катилась по крутому бесконечному склону, как бежала всю ночь через снега и черторои!..

— Так это ты, наверное, тогда с бандеровцами столкнулся?

— Это уже некоторое время спустя, когда остатки недобитых бандитов попытались прорваться через границу… Рядовые, чтобы отвлечь внимание и оттянуть на себя все наши силы, вступили в перестрелку с дозором, начальник повел заставу на место боя, а тем временем их начальники решили прошмыгнуть у самой заставы в Словацкие горы… Ну… Случай помог, что именно я преградил им путь… Пришлось принять неравный бой и… Может, где-то там лежит и мой теперешний родич…

— Говорят, жив он… за границей, — попыхивая папиросой, небрежно проронил полковник.

— Не знаю. Тогда все считали, что не прорвался никто. А может, и выскользнул какой-нибудь… Я уже не помнил ничего, был тяжело ранен… Теща говорит, что брат ее с тех пор больше не подавал голоса. Перед тем она его прятала после СС в тайнике, сделанном мужем… А как перешел к лесным бандюгам, так уже больше не появлялся…

— Ну, пусть и не появляется. А то встретим как следует.

Полковник затоптал папиросу. С таким бы желанием он втоптал в землю и анонима! Найти бы его, мерзавца, да проучить как следует! Но где ты станешь его искать? Да и не имел полковник Нелютов ни времени, ни желания на такое дело. Может, возьмется за него одна из инстанций, на которую он полагался, рассылая свою грязную писанину! Хотя бы!

Еще немного походили между буков. Нелютов подумал было, не оказать ли капитану про анонимку, посмеялись бы вдвоем над клеветником. А потом решил: не надо! Зачем портить настроение еще одному хорошему человеку? Вот ходит возле него, счастливый человек, счастливый всем: службой, жизнью, любовью, своим местом в жизни. А узнает, как подбираются кроты под него, и пропал покой, пропала уверенность в собственных силах, пропало счастье! Разве ж может человек быть счастливым после анонимки!

А капитан нравился полковнику все больше. Парни-штабисты удивительно метко охарактеризовали его: «Скромный, сдержанный…» И о том, что он, Нелютов, командным голосом не владеет, тоже правильно когда-то писали. Ибо не всегда и надо владеть командным голосом.

Прощаясь, он подмигнул Шепоту:

— На крестины пригласишь?

— Непременно, — ответил капитан, и его бровь так симпатично поднялась, словно бы приветствуя полковника, что Нелютов уж совсем легко засмеялся и добавил уже из машины:

— Только чтобы сын был, а то дочки мне уже… Ох!

6