Шепот

Постепенно Кемпер обнаглел и уже перся в такие глухие лесные места, куда и машиной не проедешь. Несколько раз его вытаскивали из болот колхозники, подтрунивали над глупым немчиком, который с сухого и твердого тычется в трясину и бездорожье.

Но все равно шпион-новичок не мог избавиться от чувства страха и постоянного ожидания провала. Привык всегда прятаться за грубую силу, только под ее защитой жил спокойно, балансировать же над пропастью, как довелось ему теперь, никогда не умел, главное же, не любил. И наконец сегодня последний день. В пограничном местечке он очутился словно бы между двух сил, одинаково страшных и враждебных ему, одинаково опасных. Большая, угрожающе могучая страна остается позади. Только последний рубеж, который будет перейден им сегодня после обеда, — и Европа, дыхание ее уже долетает и сюда! В то же время с приятностью думал Кемпер и о том, что зловещее влияние Хепси-пепси еще не достигает сюда, следовательно, он, доктор, в последний раз может пороскошествовать свободой самостоятельных действий, побыть господином своих поступков, почувствовать себя господином положения.

У каждого человека бывают такие своеобразные вылазки в сферу независимости духа. Кемпер считал, что g этой точки зрения можно оправдать в какой-то мере алкоголика, наркомана, преступника, циника, развратника, — каждый хочет вырваться из серой повседневности, сбежать в вымечтанную страну свободы, утвердить хоть на короткое время свою личность, утвердить даже недозволенным путем, как античный Герострат или же тот боннский чиновник, который недавно сделал попытку сжечь мемориальный музей Бетховена.

Но одно дело оправдывать кого-то и совсем другое — ты сам. Всегда считал себя человеком солидным, степенным, не разрешал себе никаких выходок. А сегодня, сбросив наконец тяжкий груз неуверенности и опасений, он поведет себя как истый европеец, у которого за плечами тысячелетняя цивилизация, он будет чуть скептичен, чуть свысока станет поглядывать на все то, что ему покажут, не проявит того льстивого, искусственного удивления, которое изображал всякий раз, чтобы угодить хозяевам. Хватит с него!

Со вкусом позавтракав, выкурил сигару, ожидал молоденькую переводчицу, прикомандированную к нему со вчерашнего дня (переводчица опаздывала на несколько минут, и Кемпер пренебрежительно подумал о стране, в которой люди могут себе разрешить опаздывать), когда же та пришла и извинилась за опоздание, он милостиво процедил сквозь зубы какое-то там свое «битте», спросил, может ли он перед отъездом познакомиться с их библиотекой, еще с кинотеатром или с этим — как он у них называется? — клубом, что ли?

Небрежно слушая ответы переводчицы, в одно ухо впуская, в другое выпуская, он чуть раскрывал губы, чтобы выдавить хоть какие-то звуки, жирным голосом произносил вместо привычного «я, я» аристократическое «е, е», при этом еще и зажимал губами кончик языка, чтобы подшепелявить, пустить с губ этакое шипение, озадачить черноглазую девчушку гонором высококультурной Европы.

Библиотека помещалась в старинном особняке. Все комнаты первого этажа забиты простыми деревянными стеллажами. Книги толпились на всех полках, от пола до потолка, множество книг. Никогда не думал Кемпер, что в маленьком городке могла быть такая огромная библиотека.

Библиотекарши стояли на выдаче, они быстро находили то, что их просили, исчезали на короткое время среди книжных торосов, возвращались с высокими стопками толстых томов, маленьких книжечек-четвертинок, тоненьких брошюр.

Переводчица познакомила Кемпера с библиотекаршей. Он раскланялся, улыбаясь во все стороны, и, пытаясь напустить на себя небрежную шутливость, сказал:

— Я просил показать мне самую большую библиотеку, но никогда не ожидал, что в таком маленьком городке может быть столько книг.

— Не удивляйтесь, — засмеялась одна из библиотекарш. — У нас есть библиотека еще больше, но, к сожалению, она сегодня закрыта. Жаль, что вы не сможете ее увидеть.

Этого Кемпер не знал. У него были сведения, что в местечке размещен Дом офицеров и при нем большая библиотека. Очевидно, русские оказались предусмотрительными. Наряду с библиотекой Дома офицеров они держат для показа еще и эту. Но что ему здесь делать? Подсчитывать количество читателей, чтобы потом, прославляя советский образ жизни, привести чудовищно высокие цифры абонентов в рядовом советском городке?

— Ваша библиотека — городская? — спросил Кемпер небрежно.

— Нет, городская сегодня как раз закрыта. А наша — при Доме офицеров.

— И вы не боитесь показывать иностранцу офицерскую библиотеку? — пошел напролом доктор.

— Она совсем не офицерская. Только называется так. А книги везде одинаковые. Читателем нашей библиотеки тоже может стать каждый.

«Каждый военнослужащий», — мысленно продолжил ее слова Кемпер. Что ж, хвала тому, кто молвит правду!