Шепот горьких трав

Лера так и не узнала, кого потеряла. Если бы это случилось в больнице, врач определил бы пол, ведь срок был уже двенадцать недель. Но ее забрала «скорая» уже после выкидыша. Валерия почувствовала непреодолимую боль, сопровождающуюся желанием помочиться, уселась на унитаз и… скинула. Она лично смыла своего ребенка в унитаз. Потом залила его кровью и потеряла сознание, упав на кафельный пол.

Как ни странно, это прошло без серьезных осложнений. Валерия провела три дня в больнице, откуда сбежала, потому что нужно было хоронить Гришу. И больше не вернулась. Сходила к другому гинекологу, чтобы получить справку о том, что дееспособна, заплатила за нее и снова встала в строй. А на ее детородные функции тот выкидыш никак не повлиял. На УЗИ сказали, если захочешь, родишь футбольную команду…

Но Лера не захотела. У нее есть дети Димона. И она их обожает. Возможно, придет год, месяц, день, час, когда она почувствует себя готовой к деторождению или усыновлению. Но не сегодня…

Только под утро, когда уже рассвет занялся, Валерия задремала. А через два часа зазвонил будильник. Она встала разбитой. Вышла из комнаты и встретила на кухне Димона. Он с аппетитом уплетал кашу. Мамину фирменную. Она в рис добавляла немного замоченной с вечера перловки. Варила минут двадцать, причем в воде, а не на молоке, щедро сдабривала сливочным маслом, и получалась каша – ум отъешь. Лера любила ее вприкуску с колбасой. Отец – с изюмом или другими сухофруктами. Димон же наворачивал ее, ничем не дополняя.

– Доброе утречко, – поприветствовал он Леру.

– Салют, – буркнула в ответ она. – Где родители?

– Матушка приготовила завтрак и ушла досыпать, а батя на работу двинул. – Он облизнул ложку и отставил опустевшую тарелку. – Как спалось?

– Не очень. А тебе?

– Нормалек. Диван у вас в гостиной удобный. Есть будешь? Я тебе оставил каши.

– Я сначала кофе. – Она подошла к чайнику, чтобы вскипятить воду. В их семье гурманов не было, все пили растворимый.

– Остынет же. И будет невкусной.

– Хочешь доесть?

– А можно?

– Ни в чем себе, Димон, не отказывай.

– Вот спасибо. – Он вскочил и стал выгребать кашу из кастрюли. – Такой вкуснятины давно не ел. Люблю простую еду, знаешь ли. Вот взять те яства, что на банкете в замке подавали, так ничего особенного.

– Ты умудрился попробовать их? – Лера залила кофейный порошок кипятком. Добавила кусок сахара.

– Ага, схавал с тарелки креветку с приставшей к ней зеленушкой. Еще десерт лизнул.

– Я, кстати, попробовала сыр. Но его привез Игорь Панович из Хорватии. Люблю козий.

– И как?

– Заветрился к нашему приезду. Но вкус отличный.

Зазвонил телефон Димона. Он, быстро проглотив кашу, ответил. С кем и о чем говорил, Лера не слушала, пила кофе. Просыпалась потихоньку. Сейчас примет душ и станет человеком. Через полчаса можно стартовать на службу.

– Собирайся, – скомандовал Димон, закончив разговор. – И быстро.

– Куда?

– На работу.

– Что случилось?

– Аникяна не только насадили на рог буйвола, его еще и отравить пытались. Звонил судмедэксперт. Местный, московский. Он сделал повторное вскрытие и констатировал, что желудок жертвы в ужасном состоянии. Его буквально разъело.

– Но почему на это не обратил внимание наш эксперт?

– Скорее всего, решил, что это последствия неумеренных возлияний. Ему же приходится работать в основном с алкашами. А Аникян, как известно, любил выпить. Это первое. Второе, яд продолжал действовать и после смерти жертвы, поражая ткани.

– Что за яд такой?

– Пока не ясно. Поэтому я и призываю тебя скорее отправляться на работу. Тем более на допрос к следователю вызвано сразу несколько подозреваемых.

– Дай мне пять минут на душ, и едем.

И она побежала в ванную. 

* * *

С Розой Садыковой Лера беседовала лично. У следователя в тот момент находилась вдова Аникяна. Не Екатерина, а Елена, официальная жена, родившая ему двоих.

– Арика убил этот чертов серб, – заявила Роза, едва зайдя в кабинет. – Я не верила Барбаре, но сейчас я думаю, она права… Кто, если не он?

– Вы, например?

– Мне от его смерти ни холодно ни горячо.

– То есть вам Арарата даже не жаль?

– Я скорблю, потому что мы любили друг друга когда-то и дружили до последнего времени… Но мне нет толку от того, что Арик умер. Ищи, кому выгодно, так? Убивают из-за шкурного интереса?

– Не всегда.

– Хорошо, допустим, личная неприязнь тоже может стать причиной. Но я ее не испытывала. Из всех присутствующих в тот вечер в замке хотеть смерти Арику могли только двое – Катя и ее новый мужик. Но в ней я уверена. Она добрая баба. Безобидная. А о ее избраннике ничего сказать не могу. К тому же именно он привез сыр и вино, а вы сказали, что Арика травили.

– Сыр и вино употребляли все, не так ли?

– Нет. Гости Кати были сыты, их потчевали несколькими блюдами. И все они пили хороший алкоголь, а не какое-то там домашнее вино. Я не любитель его. Сыр же не ем вообще.

– То есть только Арарат пил домашнее вино и лакомился козьим сыром?

– Он точно. Об остальных не знаю. Думаю, если они их и употребили, то в малых количествах. Он же налегал.