Шепот горьких трав

Тогда она от своей идеи отказалась. Но, изучив дела, прониклась сочувствием к водиле. Решила помочь ему. Стала общаться с мужчиной. Предполагала, что сможет скостить ему срок до двадцати лет, а он уже отбыл шесть. Лера даже приехала на зону, чтобы с ним пообщаться. И мужчина ей очень понравился. Простой, добродушный, трепетно относящийся к своей семье. Они разоткровенничались друг с другом. Лера сказала, что ее мужа убил маньяк, но не упомянула о том, что он отбывает в одном блоке с водилой. Но тот как-то узнал. Не сразу, по прошествии полугода. Ему отказали в апелляции, и даже Лерины связи не помогли. Водила, естественно, был раздавлен. Но и благодарен Светловой за попытку ему помочь. Всем было плевать на него, и только она сделала хоть что-то. Водила, у которого от того, как несправедливо с ним поступает система, равняя с монстром, озлобился. И решил выместить гнев на том, кто не был достоин жизни. Убийце мужа Валерии и еще восьми человек…

Мясника не пырнули заточкой. Его не разорвали и не затоптали, а накормили битым стеклом. Зэкам давали еду в алюминиевой посуде, но на прогулке водила нашел донышко от бутылки из-под лимонада. Поднял, унес с собой в камеру. Размельчил. Потом добавлял стеклянное крошево в кашу, что давали Мяснику. А у него была эта возможность, поскольку он помогал по хозяйству надзирателям. Ему даже доверяли толкать тележки с едой для заключенных в одиночках. А кормили на зоне ужасно. Скудно и невкусно. Осужденные даже не жевали пищу, проглатывали, чтобы хоть чем-то успокоить урчащий желудок.

Мясник сначала начал испражняться с кровью, но это никого не волновало. Потом харкать ею. Тут уж пришлось тюремному начальству среагировать и проверить его на туберкулез. Он оказался здоровым. Пока в больничке лежал, даже на поправку пошел. Но стоило в камеру вернуться, как все возобновилось. А умер Мясник, когда в его горло воткнулся большой кусок стекла. Захлебнулся кровью.

Естественно, после его кончины провели расследование. Но виновность водилы не доказали. Он сам признался в содеянном. И только Лере: отправил ей записку через «откинувшегося».

Сначала она узнала о том, что Мясник сдох, потом – кто помог ему отправиться в ад. И вроде бы испытала облегчение. Даже недостойную христианки радость. Но кошмары никуда не делись. И скорбь не притупилась. Не стало легче и даже спокойнее. Лера поняла, что боль уйдет лишь тогда, когда умрет она сама.

Глава 4

Папу похоронили рядом с мамой. Бабушка давно позаботилась о месте на кладбище. Но берегла его для себя. Не думала, что зять скончается раньше.

В последний путь мужчину провожало два десятка человек. Половина пришла только затем, чтобы выпить на поминках. Тетя Лена, вдова, не приехала. Когда Туся позвонила ей и сообщила о случившемся, она сухо выразила свои соболезнования и отключилась. Больше общаться не захотела. Как и помочь деньгами. Соседи, чем смогли, подсобили. Но больше Марк, чужой человек.

Он связался с Тусей через день после того, как они познакомились. Весело болтал, пока не понял, что собеседница не расположена шутить. Спросил, в чем дело. Она ответила. Умер папа, завтра похороны. Марк приехал на них. Привез деньги. Много! Так много, что Туся отказалась их принимать.

– Ты почку продал? – спросила она, отпихнув от себя пачку тысячных. Банкнот было не меньше двадцати. А то и больше.

– Мопед. Все равно не езжу.

– За день?

– Это аванс. У меня был крутой мопед. Так что хватит и тебе, и мне. Возьми деньги, а?

– Нет. Тебе они самому пригодятся.

– Я учусь на бюджете, прилично зарабатываю. Тебе нужнее.

– Сынок, пирожки будешь? – послышался голос бабушки. Она сама их испекла. И сварила компот из сухофруктов. Всех уже накормили, они остались втроем в доме.

– С удовольствием. – Марк взял с тарелки пирожок с капустой. Откусил и замычал, закатив глаза. Не притворялся. Бабушка умела печь. Не то что Туся. – Повлияйте на внучку, она деньги не берет. А вам еще памятник ставить, ограду.

– А сколько предлагаешь? – Марк показал. – Нет, это очень много. Пару бумажек дай, примем с благодарностью.

– Что такое две тысячи? Вот десять. Прошу, возьмите. Все равно же оставлю перед отъездом. – И он сунул деньги в карман бабусиного фартука.

– А ты, сынок, на кого учишься? – поинтересовалась она.

– На историка.

– Не прибыльную профессию выбрал, – хохотнула бабушка.

– Деньги что? Пыль.

– Это как сказать. Вот появится семья у тебя, жена, дети, и что ты им скажешь, когда они голодать начнут? Про пыль?

– А мы поселимся тут, в Дроздах, станем в огороде работать, курей разводить, и голод нам будет не страшен. – И Марк посмотрел на Наташку со значением.

– Примаком хочешь стать?

– Кем?

– Ну, в дом жены прийти, – терпеливо объяснила бабушка. – Как папка Туси.

– Не обязательно. Могу свои хоромы купить. Хоть бы и замок Аникяна.

– Ой, веселый ты парень, – старушка потрепала Марка по хвостику. – Рада была познакомиться. Прилягу я. Устала. – И тяжело пошла в комнату. Вымоталась, бедная.

Молодые люди остались одни.