Шепот под землей

– Ну, я ж не могу не выдыхать, – пожал я плечами, – это непроизвольно получается.

– Тогда открой окно.

– Еще чего, – отозвался я, – там холод собачий.

Порывшись в бардачке, я нашел освежитель воздуха в форме елочки и повесил на зеркало заднего вида.

– Вот, пожалуйста.

От неминуемой смерти – или, по крайней мере, от тяжелых травм – меня спас Кевин, который как раз сел в фургон и тронулся с места. Через пару минут, записав адрес дома и сообщив его в отдел для базовой проверки, мы выехали за ним.

Следующим пунктом у Кевина значился склад в пятнадцати минутах езды отсюда, на противоположной стороне Вествея. Наверно, единственный во всем западном Лондоне избежавший реновации. Сохранились даже старые погрузочные выходы с широкими деревянными створками, краска на которых облупилась и полиняла, из синей став грязно-серой.

Подъехав ближе, мы увидели, как Кевин вылез из фургона, дошлепал до входа, отпер пешеходную дверцу в воротах и скрылся внутри.

– Мне это надоело, – заявила Лесли. – Пошли за ним, посмотрим, что там.

– Если сейчас дадим ему уехать, – возразил я, – то сможем спокойно облазить этот склад сверху донизу, и никто не узнает.

– Для этого нужен ордер на обыск, – вздохнула Лесли. – С другой стороны, можем дождаться, пока малыш Кевин – которого ты, как я понимаю, вчера застал за избиением человека – вынесет еще пару коробочек. Это будет означать, что нас просто заинтересовало его подозрительное поведение. А уж когда попадем внутрь…

Спорить было трудно, и мы решил действовать по этому плану. Последовали за Кевином, когда он открыл створки погрузочного выхода и въехал на склад. А он нас даже не заметил, пока не вылез из фургона и не обошел его, чтобы разгрузить.

– Это был не я, – сразу же выпалил он.

– Что – не ты? – спросил я.

– Ничего.

– А что это у тебя, Кевин, в коробках? – поинтересовалась Лесли.

Кевин открыл было рот, собираясь снова сказать «ничего», но сообразил-таки, что это будет слишком глупо даже для него.

– Тарелки, – ответил он.

И не соврал: каждая коробка была доверху набита посудой. Сделанной из той же красновато-бурой глины, что и миска, найденная в доме Джеймса Галлахера. И осколок, которым его убили. Но это было еще не все.

Погрузочная площадка располагалась на двух этажах и тянулась через весь центр помещения. В противоположном ее конце также был грузовой выезд с деревянными створками. Они открывались прямо на служебную дорогу вдоль канала Гранд Юнион, торцом к которому стояло здание. По обеим сторонам от погрузочной площадки тянулись собственно складские помещения. Такая же планировка повторялась на втором этаже, только там они были больше. И все их, кроме одного, заполняли ветхие деревянные стеллажи, ломившиеся от керамики. Поручив Кевина заботам Лесли, я пошел осматривать склад. Местами стеллажи таки рухнули, породив кучи разбитых тарелок с блюдцами, на которых легко можно было поскользнуться. В дальних помещениях я обнаружил на увитых паутиной полках ряды супниц и мисок, покрытых толстым слоем пыли. В каждом зале четко слышался шорох – это разбегались крысы. В одном была длинная узкая полка, на которой, словно рота миниатюрных Далеков, выстроился ряд солонок. А под ней, на другой такой же полке, шеренга толстяков в треуголках – кружки Тоби[35]. Я взял пару таких в руки, чтобы рассмотреть получше. И, едва коснувшись, ощутил вестигии: вонь свинарника, бульканье холодного пива и смех. Кружки были, похоже, ручной работы – лица толстяков немного отличались друг от друга. Выходя, я чувствовал, как они злобно глядят мне вслед. В другом зале среди сливочников и вроде бы ночных горшков обнаружилась целая полка статуэток, изображающих мою старую знакомую – Богиню, Смущенную Скульптором.

Один зал в дальнем конце первого этажа частично освободили от стеллажей с посудой. Вместо них там стояла высокая, почти в рост Лесли, печь для обжига мощностью в 15 киловатт. Совсем новая, еще целиком запакованная в пузырчатую пленку. Потом я узнал, что это самый большой и мощный агрегат подобного типа, который можно купить сразу, не изготоваливая на заказ. Рядом выстроились упаковки поменьше, в них оказались стойки для обжига. Вокруг лежали пакеты с сыпучими веществами странных цветов. Как потом выяснилось, это были красители и ингредиенты для разных видов керамической глазури.

Я вспомнил о внезапном увлечении Джеймся Галлахера керамикой. Такая печь стоит минимум пару тысяч, а отдел убийств выявил бы такой крупный расход в первый же день расследования. Как и оплату аренды, если бы Галлахер снял этот склад под мастерскую.

– Где ты это все взял? – спросил я Кевина.

– Что взял? – испугался тот. Даже в помещении он не снял с головы капюшона, будто боялся, что мозги вылетят через уши.

– Посуду, – пояснил я. – Товар, который ты пытался всучить торговцам на Портобелло.

– Здесь и взял, где ж еще, – ответил Кевин.

– А точно не на Москоу-роуд?

Кевин возмущено вытаращился на меня.

– Вы что, за мной следили?

– Да, Кевин, – кивнула Лесли, – следили.

– Это, вообще-то, нарушение Европейской конвенции о правах человека, – заявил Кевин.