Шепот тьмы

– Ничего, – огрызнулась она, на что получила резкое «Тихо» – напутствие, прозвучавшее с дальних подступов третьего этажа. Все еще думая о мальчике на дереве, она сказала: – Я уже однажды его бросила. Ему было больно, и я оставила его там одного.

Некоторое разочарование смягчилось в глазах Колтона.

– Нет необходимости так беспокоиться о нем, знаешь ли. Он уже даже не мертв.

Он сказал это непринужденно, как будто смерть была пересаженным органом, а Нейт просто отверг его. Вытолкнул ее, как организм вымывает инфекцию.

– Тем более не стоит поворачиваться к нему спиной.

– Ты себя слышишь? – Он бросил очки на стол. – Он не родной дух; он преследовал тебя. Ты не можешь установить родственные отношения с чем-то, что не является физической материей.

– Ну, я так и сделала, хорошо. И это не в первый раз.

В своем кресле Колтон был неестественно неподвижен. Инстинктивно она провела пальцами по коленям, где под чулками бледными белыми звездочками расцветали шрамы. Колтон проследил за ее движениями, в глубине его взгляда невозможно было прочесть ничего. В коридоре группа студентов, обремененных книгами, то появлялась, то исчезала из виду.

– Знаешь ли ты, – сказал Колтон, – что «Божественная комедия» была впервые переписана на английский язык в 1802 году? За прошедшие годы на английском языке было напечатано больше переводов, чем на любом другом.

– Не меняй тему.

– Я и не меняю, – настаивал он. – Послушай, как и в случае с любой итерацией, не каждый перевод точно такой же. Но эти две книги передо мной? – Он закрыл книгу, которую аннотировал, и положил ее поверх другой в короткую, идентичную стопку. – Они обе были сделаны в 1949 году зеркальным редактором, для одного и того же зеркального оттиска.

– Я не хочу говорить о твоей домашней работе. Я хочу поговорить о Нейте.

Он продолжил, как будто она и не вмешивалась.

– Теоретически эти две книги должны быть практически идентичны. Но в этой альтернативной версии работы Алигьери последние слова в терцетах иногда расходятся. Это означает, что первоначальный материал был разным. Уайтхолл хочет, чтобы я написал работу, убеждающую его в том, что два разных Данте Алигьери пережили два разных видения Ада, но это пустая трата времени.

Она опустилась в глубокое кресло.

– И все потому, что это не имеет никакого отношения к Нейту?

– Потому что, – сказал он, – может быть бесконечное количество миров, но Ад только один.

Он сказал это так, словно это был факт. Как будто он лично посетил его, просто чтобы подтвердить теорию. Их взгляды встретились и задержались. Если он и пытался проиллюстрировать свою мысль, ему это не удалось. Длинная нить ее терпения лопнула, и Лейн поднялась, чтобы уйти.

– Проехали.

– Подожди. – Колтон повторял ее движения, следуя за ней, пока она проталкивалась в лабиринте из книг. Его плечо задело суровую бронзу бюста, едва не свалив его с колонны. – Куда ты идешь?

– Обратно в общежитие. – Сквозные двойные двери стеллажей вывели ее на винтовую лестницу, спуск по которой был обрамлен тонкими железными перилами. Осознавая, что он идет на полшага позади нее, она сказала: – Мне становится все более понятно, что ты не собираешься воспринимать меня всерьез.

– Я серьезен, – настаивал он, не отставая. – Уэнздей, посмотри на меня. Я никогда в жизни не был так серьезен.

Он подрезал ее на нижней ступеньке, бегом обогнав ее и вцепившись руками в перила. В безоконном свете атриума его взгляд выглядел почти серьезным. Почти.

– Каждый раз, когда ты открываешь рот, – сказала она, – из него вылетает очередная полуправда.

– Я знаю. – Он провел рукой по своим кудрям. – Я знаю, и мне жаль. Я не жду, что ты мне поверишь, но я бы рассказал тебе все, если бы мог. Просто некоторые секреты я не могу раскрывать.

– И что это значит?

– Это значит, что я дал обещание. – Он сглотнул. – Я дал обещание. И есть меры, чтобы убедиться, что это обещание будет выполнено.

Пара старшекурсников вошла на лестничную площадку, и Колтон был вынужден отойти в сторону, чтобы пропустить их. Делейн прислушалась к стуку их ботинок по лестнице, к затихающему гулу голосов, спускающихся по ступеням. Наверху распахнулись и захлопнулись двери, ведущие к стеллажам.

Когда они ушли, она посмотрела вниз на Колтона.

– У тебя какие-то неприятности?

Он разразился невеселым смехом, который срикошетил по пространству, как выстрел.

– Не смейся, – выдохнула она. – Я серьезно. Может, нам стоит обратиться в полицию?

– В полицию? – Его голос был жестким. – Господи, Уэнздей. Что именно, по-твоему, здесь происходит?

– Три мальчика мертвы. – Слова вырвались из нее. – Вот что происходит. Что, если ты следующий?

– Почему я должен быть следующим?

– Потому что твое имя на стене. – Когда он не ответил, она прибавила: – Я бронирую билет до Чикаго, – сказала она. – И я бы не хотела ехать одна.

В воздухе между ними повисло неуловимое приглашение. Она ожидала, что он откажется и назовет дюжину загадочных причин, почему он не поедет. Вместо этого в бездонном колодце его взгляда промелькнуло что-то без слов.