Шепот у Вод

— Выходит, пока ты с ним разговаривал, успел щит поставить.

— Да. Ты мне и нужна была как отвлекающий маневр и повод завязать разговор. А разговор — это время. Такой кокон — моя личная разработка. На него уходит прорва Силы — заготовку не сделаешь.

— Понятно, — я усмехнулась. — Собираешься его представить вниманию широкой общественности?

Я специально смотрела на Маира, чтобы не пропустить реакцию на провокацию. Она оказалась так себе, если честно. Древний лишь нахмурился и сухо произнес:

— Пусть широкая общественность знакомится с ним по теоретическим выкладкам в моих мемуарах!

Я негромко рассмеялась. Маир не обиделся на этот смех — пальцы на моем левом плече сжались чуть сильнее, а следом раздалось сдавленное шипение. Забывшись, Древний потревожил больную руку.

— Кажется, я в ванной видела бинты.

— Это чудесная новость!

На этой реплике разговор себя исчерпал, но… меня мучил вопрос, на который хотелось получить ответ. Я долго боролась с собой и уже готова была его задать, но Маир меня опередил:

— Венн, почему ты не оставила меня? Ты ведь имеешь способность к пространственным переходам, пусть и практики в этом деле у тебя немного.

Я молчала, оглушенная вопросом, и мое молчание позволило Маиру продолжить:

— Щит бы тебя пропустил, я это предусмотрел.

От его слов в ушах появился звон, как от хорошей затрещины. Я открыла рот. Закрыла. Потом опять открыла и…

— Давай я отвечу тебе на этот вопрос, когда… отвечу на него себе самой.

— Я тебя понимаю.

Счастливчик, он понимал меня, тогда как я сама себя не понимала!

Ночь обещала стать длинной — мысли, кружившие в голове стаями хищных птиц, уснуть мне точно не дадут.

ГЛАВА 22

По течению.

Маир, пока я занималась его рукой, без конца ей вертел, рассматривая. К счастью, над собственной конечностью он издевался удачно в том смысле, что травяной отвар смог равномерно растечься, а потом и бинт удобно было наматывать.

— Еще раз хочу тебя поблагодарить. Если бы не твоя защитная сеть, я мог бы и руки лишиться.

Это были первые слова, которые произнес Древний с момента начала лечения. Я недоверчиво посмотрела ему в глаза. Нет, взгляд прояснился, даже легкий блеск вернулся. В другой ситуации я бы даже стала грешить на развратные мыслишки, засевшие в голове эльфа, ведь все к ним располагало. Он сидел голым в ванне, а на коленях по другую сторону бортика — я в легком домашнем наряде из тонкой майки и куцых шорт. Силой клянусь, никаких задних мыслей! Просто кое-кто решил, что в горячей воде процесс регенерации пойдет быстрее…

Проще говоря, Маир, делая свое заявление, находился во вполне здравом уме.

— Так бы и лишился! — все же засомневалась я, хотя в душе что-то теплое от слов Древнего заворочалось. — Восстанавливался бы дольше — только и всего!

Маир спорить не стал. Он откинулся спиной на бортик ванны и прикрыл глаза. Я едва успела поймать его за руку, чтобы та не ушла под воду.

— Осторожнее! — пробормотала я, аккуратно устраивая пострадавшее предплечье на валике из полотенца.

Мне оставалось только закрепить концы бинта. Ответственное дело! Если все размотается и повязка спадет, я об этом тут же узнаю по реву Маира. Древний во время лечения шипел, стискивал зубы и хмурился. Можно подумать — неженка, а не мужчина, но нет! Я бы давно валялась в отключке от болевого шока, а до того как впасть в беспамятство еще и поверещала бы на всю округу. В мыслях я старалась использовать словосочетание «травмированные ткани», однако постоянно сбивалась на «мясо». Коротенькое слово как нельзя лучше отражало положение дел.

— Извини. Я верю, что ты за мной уследишь, — Маир скупо улыбнулся.

— Уследить-то я услежу, но если ты сейчас заснешь, то из ванной я тебя вытащить не смогу.

Тень улыбки, так и не сошедшая с все еще бледных губ, попыталась окрепнуть, но ничего не вышло. Будто даже лицевые мышцы у Древнего болели.

Я вспомнила картину, которую видела однажды на экскурсии в музее. На ней художник запечатлел легендарного искателя кладов, который нашел свое последнее сокровище. Последним оно стало по той причине, что его когда-то крепко прокляли. Собственно, благодаря данному факту весьма средненькому магу и удалось попасть в анналы истории. Но суть не в этом! На переднем плане живописец изобразил кучу старинных золотых монет, растерявших свое сияние за годы. Их освещал лишь скудный свет ночного светила, проникавший сквозь расселину в каменном своде скалы. Ни единый отблеск огня факела не коснулся проклятого богатства… Вот и улыбка у эльфа казалась такой же — поблекшей и потусторонней.

В сердце что-то кольнуло. Пришлось на пару секунд освободить одну руку и растереть кожу. Боль ощущалась физически.

Жалость? Вот уж чего во мне никогда не было! И не нужна она была Маиру. Ему требовалась помощь, и я ее оказала в той мере, в какой могла.

— Все! — заявила я категорично и громко, от чего Маир дернулся всем телом — изрядное количество воды выплеснулось на кафельный пол.

Веки Маира задрожали и медленно поднялись. В глазах помимо усталости плескалось удивление.