Шепот в ночи

Элис увидела предложенную ей руку, обтянутую голубым бархатом. Она осознала, какую важность придает Дэйр этой церемонии, если надел наряд, предназначенный для появления при дворе. Ее охватило чувство вины. Она думала опять только о себе и еще раз доказала, какая она отвратительная эгоистка. Она поклялась поддерживать Дэйра в его делах, а теперь готова омрачить его жизнь, даже допустив мысль о публичном отказе. Элис посмотрела ему в глаза и прочитала них беспокойство, скрываемое за ничего не выражающим взглядом. Несмотря на принятое ранее решение бросить Дэйру вызов по причине его повелительного отношения к ней, несмотря на колебания, Элис не могла отказать, когда он просил о чем-то.

Когда маленькие пальчики легли на поднятую руку, Дэйр незаметно улыбнулся девушке, выразившей таким образом свое согласие. Его план удался. Поставленная почти перед свершившимся фактом, Элис с присущей ей добротой не смогла при всех отвергнуть его. А когда они будут женаты, он, без сомнения, завоюет доверие, потерянное им после обольщения и лишения ее добродетели.

Мягко положив руку на ее пальчики, Дэйр повернулся лицом к отцу Мордэйну. Священник поднялся на одну из длинных узких скамеек, стоящих параллельно стенам, и поднял тяжелый золотой крест. Дэйр смотрел на последние приготовления перед благословением их союза и чувствовал такую веру в будущее, какой он не знал никогда в жизни. Он мягко побудил Элис встать рядом с ним на колени и принять слова, которые освятят их союз. Их сможет разлучить только смерть.

Ни один священник не желал переступать границу дьявольских владений, и казалось уже, что у него ничего не получится. Но затем Дэйр вспомнил о порядочном и добром священнослужителе, который жил в поместье Ричарда Пембрука. Он был единственным священником, кто не верил в нелепые сказки, сочиняемые о нем. Дэйр был уверен, что этот священник приедет, по крайней мере, для совершения обряда.

Церемония проходила при необычных обстоятельствах. Не было обсуждения свадебного договора у дверей церкви, согласно которому невеста отдавала свои владения в руки мужа, а он официально называл поместье, принадлежавшее бы ей в случае его смерти. Но сам обряд, безусловно, шел как и всегда. После того как закончилась месса, благословляющая их союз, Дэйр, удивительно по-доброму улыбаясь, повернулся к толпе:

— Отец Мордэйн был так добр, что всю ночь ехал со мной, чтобы провести церемонию нынче утром. Он оказал большую честь мне и всем здесь присутствующим, согласившись остаться в замке Уайт в качестве священника с доброго согласия графа Пембрука.

По толпе пронесся шепот одобрения. Томас, наблюдающий за людьми со своего места впереди, понял, что этим шагом граф добился не просто одобрения, а даже преданности с их стороны. Наконец, это уменьшало их несправедливые страхи. Он видел, что Элис колебалась, и в ужасе ждал, что все провалится. Слава Богу! Она ясно поняла, какой ценой пришлось бы заплатить Дэйру за отказ.

После церемонии последовало обильное угощение. Сначала с кухни принесли блюда, наскоро приготовленные слугами, разбуженными ночью сообщением о предстоящем празднестве. Но к концу дня принесли жареного кабана, оленину, мелкую дичь и птицу. Более того, еда сопровождалась рекой эля и потоком вина, очень повлиявшим на радостное настроение пирующих: слуг, вольных людей, вассалов, стражников и рыцарей. А когда уставший от долгого пути священник удалился в большой деревянный дом, предназначенный для капеллана замка, люди еще больше разгулялись.

Ощущая тепло, идущее от Дэйра, Элис испытывала неловкость, когда наблюдала за празднующими, которые тонули в огненном напитке и все больше шумели. Хотя в их честь было провозглашено около ста тостов, она каждый раз делала только по маленькому глотку. К ее удивлению Дэйр тоже почти не пил. За весь день он осушил чуть больше огромного кубка. Она думала, что Уолтер, с другой стороны, должно быть, выпил залпом целый бочонок и теперь мрачно смотрел на нее. Сибиллин проглотила тоже намного больше разумного. Но в отличие от притихшего брата ее голос непрестанно звучал пронзительнее и пронзительнее, и все непристойнее описывала она достоинства Дэйра, так что Элис очень хотелось незаметно спрятаться под белую скатерть, покрывавшую стол.

— Вы покраснели, Дэйр? — смех Сибиллин эхом отдавался, перекрывая гам пьяной толпы. — Но вы не можете отрицать этого, ведь я видела это в ту ночь, когда разделила с вами ваше ложе. Я видела, как вы красивы.

Опьяневшая женщина тяжело облокотилась на Элис, как будто ее там не было, и начала хватать Дэйра за сильные руки и грудь.

Дэйр увидел, что Элис опустила голову, а ее щеки порозовели то ли от ярости, то ли от смущения. Он сжал зубы. Только потому, что он не хотел открыто показать свое презрение к Сибиллин, он сдержал стремление оттолкнуть ее. Вместо этого он освободился из ее рук так любезно, как мог.