Шепот ветра - 2 (СИ)

— А зачем ты, вообще, просто находясь дома, мажешь лицо этой гадостью? — полюбопытствовал мой муж.

— Не знаю, — смущенно ответила я. — Наверное, привычка. Мне всегда хочется быть для тебя самой красивой, вот и… Ой!

Я вскрикнула от того, что Федерико внезапно подхватил меня на руки и со смехом закружил по комнате. Это было такой приятной неожиданностью, что я даже забыла о его ране, рассмеявшись вместе с ним. А мой муж вдруг положил меня на кровать, улегся сверху (так, чтобы не сделать больно, разумеется) и, глядя мне в глаза, шепнул:

— Ты — самое прекрасное, что есть на свете, Вилу! С моей точки зрения!

Я хотела, было, возразить, но нежный сладкий поцелуй не дал мне такой возможности. А уж когда он перерос в нечто более страстное, тут уж физически невозможно было что-либо говорить. Да что там! Я даже думать ни о чем толком не могла. В голове осталась лишь блаженная пустота, а тело охватил жар. Я так люблю его! Так хочу! Мои ноги обхватили пояс мужа, и в этот самый миг он чуть слышно охнул от боли. Именно от боли. Я достаточно хорошо знала Федерико, чтобы это понять. О, господи, он же ранен! И ранен серьезно! Нет, нам нельзя заниматься любовью до тех пор, пока порез хоть немного не затянется. Колоссальным усилием воли я разорвала поцелуй. Сердце мое, как и некоторые другие органы, протестующе ныло. Но так было нужно. Я ни за что не поставлю свои желания выше здоровья человека, которого люблю больше собственной жизни!

— Думаю, нам лучше пока не делать этого! — выдохнула я, пытаясь справится с возбуждением.

А это, между прочим, было совсем не просто, потому что эрекция мужа упиралась точно в мою промежность. Я ожидала, что Федерико начнет спорить и уверять, что с ним все в порядке. Но нет. К моему ужасу, он поднялся и сел на кровати. О, боже! Значит, ему еще хуже, чем я думала. А самое страшное — усаживаясь, он едва заметно поморщился от боли. Тут возбуждение прошло само собой, уступив место ужасу и страху за любовь всей своей жизни.

— Федо! — воскликнула я, усаживаясь рядом. — Что с тобой? Сильно болит? Дай, я посмотрю!

— Нет-нет, родная, все хорошо, — успокоил меня муж. — Я просто подумал, что ты права. Сначала нам нужно обсудить твой сегодняшний поступок.

— Сними пиджак, — заявила я, пропустив слова мимо ушей.

— Вилу, все нормально, — отмахнулся Федерико. — Я просто…

— Нет. Не нормально, — заявила я. — Ты охнул. Я сделала тебе больно.

Мой муж расхохотался.

— Ох, любимая, поверь, настоящей боли я не испытывал уже одиннадцать лет!

Я сразу поняла, о чем он. О том времени, когда вел себя, как идиот, отказываясь замечать, с моей стороны, ответную любовь. Признаться, мне тоже было нелегко, пока я не узнала о его чувствах. Когда Диего показал ту проклятую видеозапись, я не могла поверить своему счастью. Правда, потом вдруг подумала, что Федерико, возможно, просто притворялся моим другом. Но позже, вечером, Нати объяснила, насколько эта мысль была глупа. Ни я, ни он никогда не притворялись. Мы, действительно, были друзьями, просто очень глупыми.

— Ну, тогда ты сам был виноват, — ласково заметила я, расстегивая на нем пиджак. — Надо было слушать не свое упрямство, а Макси, Энрике, свою маму, моего отца, Ромальо, своих сестер и…

— Ладно, молчу, — сдался мой муж, все-таки сняв пиджак.

Я не сдержала вскрика ужаса, когда увидела кровь на его рубашке. Конечно, она уже подсыхала, но менее страшной от этого не становилась. И изнаночная сторона пиджака тоже была измазана кровью.

— Придется вбросить и то, и другое, — вздохнула я. — Пиджак, конечно, можно попробовать отстирать, но…

— Вилу, не заморачивайся, — отмахнулся Федерико. — Выбросить — так выбросить.

Я улыбнулась. Он всегда берег меня гораздо больше, чем что бы то ни было.

— Так о чем ты хотел поговорить? — спросила я, расстегивая его рубашку.

— О том, как глупо и безрассудно ты поступила, побежав сюда без всякой защиты, — вздохнул мой муж.

Я немного успокоилась, увидев, что широкий пластырь, которым была заклеена рана, не сполз. И следов крови на нем тоже не было.

— Федо, у меня не было выбора, — отвечала я, поднявшись с кровати и положив окровавленные вещи в корзину для мусора. — Леон заявил, что я должна прийти одна. К тому же, он схватил детей. Что мне оставалось? Грандо отошел позвонить, ты был в кабинете у врача…

— Знаю, знаю, — печально ответил Федерико. — И мой охранник еще получит хороший нагоняй за то, что отставил тебя одну. Но тебе все равно не следовало так посту…

— Как поступать?! — возмутилась я, подходя ближе. — Спасать своих детей?! Не позволять Леону избивать их?! А как бы ты сам поступил на моем месте, когда услышал в трубке крик Луиса, а потом — плач Эстебана и Элисы?! Леон грозился за каждое неповиновение, с моей стороны, ломать по одному пальцу нашему сыну! И что я должна была делать?! Мне дали всего час времени! Я…

Федерико не дал мне договорить, нежно обхватив за талию и приложив лоб к животу.