Шепот во тьме (СИ)

- Сарес, прошу, присмотритесь. Разве не видите? Астрал отверг его.

Груло, не церемонясь, оттолкнул архимага и присел рядом с юношей. Рука в стальной перчатке взяла Белтаса за подбородок - полные презрения карие глаза заглянули юноше в лицо.

- Воистину... - ошеломленный Груло выпустил Белтаса, поднялся и сделал шаг назад. - Юноша пуст. Я не чувствую в нём магии. Но... это ведь невозможно! Что ты сделал, Лэйн?!! Это твоих рук дело?

- Разве вам известно о заклинании, способном на подобное? Всё куда проще. Белтас не выдержал Испытания, и Астрал отобрал его силу. Да, подобное редкость, но упоминания об этом встречаются в записях.

- Как долго будет отсутствовать его дар?

- О! Магом ему больше не быть. Отобранное однажды не возвращается. Прошу, пусть бедняга проведёт остаток ночи в магириуме. Завтра вы сможете ещё раз проверить его, - архимаг помог шатающемуся Белтасу встать на ноги и пристально посмотрел на Груло.

Верховный паладин кивнул и убрал меч в ножны.

- Спаситель учил нас заботиться о слабых. Он говорил, что всякий должен помогать нуждающимся. Пусть остается на ночь. Проследите, - обращаясь к рыцарям, приказал паладин, - чтобы завтра же утром он покинул эти стены. Если, конечно, магия не вернется к нему.

Развернувшись, Сарес Груло вышел из комнаты, оставив архимага наслаждаться первой победой в начинающейся войне.

V

1775 г, 4-ый весенний оборот, 23 день. Варенор, Сальватор

Замусоленные колпаки светильников почти не пропускали свет, из-за чего в таверне царил полумрак. Сквозь полуприкрытые ставни выл ветер, а половицы жалобно скрипели под ногами посетителей, норовя в любой миг унести вместе с собой под пол чью-нибудь ногу. Воздух переполняли запахи городской жизни: пот, перегар, дешевая выпивка, похоть и, конечно, едва уловимый металлический запах крови, застывшей на одеждах и клинках клиентов.

Тем не менее, в таверне было уютно. Настолько насколько могло быть комфортно в заведении, где каждый вечер собирались наемники и прочие темные личности Сальватора. И, конечно же, чтобы провести здесь вечер без проблем, следовало, по меньшей мере, не выделяться. Иначе одно неосторожное слово или жест - и твоё тело отыщут лишь через пару дней в тёмной подворотне или глубокой канаве. И то, произойдёт это, если поиски вообще начнутся. А в Сальваторе подобное случалось редко.

Впрочем, мужчине в дальнем углу было наплевать на подобные условности. Вокруг лилась рекою выпивка, вспыхивали жаркие споры, перерастающие в бессвязные крики, и затевались мелкие потасовки. Он же сидел, погрузившись в собственные мысли. Изредка мужчина поднимал голову, и его взгляд равнодушно скользил по развлекающимся посетителям.

Всё складывалось слишком просто. Излишне логично и обоснованно.

Но он прекрасно знал, что лгут абсолютно все. Каждый по своим причинам, но в итоге это не имеет значения. Важно лишь, что за добродушно-кроличьей улыбкой часто скрывается кровожадный оскал.

Вот и сейчас интуиция кричала именно об этом. Где-то среди монолитных стен фактов должен быть едва заметный проход, скрытый от чужих глаз, который, в конечном счете, приведет к чему-то особенно ценному.

Сомневаться в главе гильдии - самоубийство, но Дэйн уже много лет ходил по тонкой грани между жизнью и смертью.

***

Факелы на стенах вспыхнули. Тени задрожали и в ужасе попрятались по углам, оставив Дэйн наедине с главой Братства.

Безмолвному всегда нравились подобные трюки. Он искренне верил, что они должны внушать ужас и укреплять уважение. Сколько его знал Дэйн, Безмолвный всегда жаждал абсолютной власти, но каждые несколько оборотов шпионы приносили ему тревожные вести. Появлялись новые конкуренты - явные или возможные. Доносили о предателях - как мнимых, так и реальных.

И тогда в дело вступали убийцы. Дэйн сам несколько раз участвовал в подобных делах и прекрасно знал, что враги Безмолвного долго не живут.

- Дэйн, подойди ближе!

Глава одной из самых могущественных, но предпочитающей оставаться в тени, гильдии Таланиса вальяжно раскинулся в глубоком тёмно-красном кресле за столом, заваленным бумагами. Верхняя часть лица мужчины оставалась скрытой под широким капюшоном, накинутым ниже, чем обычно. Приглушенный свет факелов вырывал из тени острый нос, тонкие напряженные губы и легкую черную бородку.

Дэйн не был Шепчущим: более того никогда не стремился им стать. Он предпочитал действовать, а не заниматься организацией. Но годы безупречной работы на Братство сделали своё дело: в какой-то момент Безмолвный заинтересовался успехами юного убийцы, а спустя несколько лет и вовсе приблизил его к себе, сделав правой рукой.

Этим он нарушил ворох древних устоев, но разве кто-то стал бы открыто перечить тому, кто способен пустить по твоему следу убийц?

Дэйн подошёл к столу и кинул на него принесенную из поместья Барингема добычу. Безмолвный схватил футляр, ловким движением вытащил свиток и впился в него взглядом. Губы задвигались в такт вылетающих из них слов, но Дэйн, обладая безупречным слухом, не расслышал ни одно из них.