Шепот волка

Ничего не шло на ум. Он посмотрел на движущийся по улице транспорт и удостоверился: темных автомобилей было довольно много. Даже если в этот самый момент машина преступника проезжала мимо, Симон бы ее не узнал. Беседа. Что Мелина говорила водителю? Симон напряг мозги так сильно, что, казалось, голова вот-вот закружится. Но ничего не вспоминалось. Он не мог разобрать слова Мелины – она стояла слишком далеко. Он только слышал, что она разговаривает, но не мог различить, что конкретно она говорит.

Был водитель ей знаком? Вероятно. Сесть ночью в автомобиль можно только к тому, кого хорошо знаешь. Естественно, это был экстраординарный случай. Разразилась жуткая гроза, и Мелина не могла ехать дальше на мотороллере. Но она могла сесть в машину лишь к тому, кого знала и кому доверяла. Кто это мог быть? Он вспомнил, что при вспышке молнии видел, как Мелина открывает дверцу с противоположной стороны от шофера. Но как бы он ни старался, вспомнить лицо водителя не мог. И даже его силуэт. Симон был готов просто из кожи выскочить.

«Нужно было к ним подойти, – со злостью думал он. – Трус несчастный, я должен был к ним подойти! Тогда ничего бы не случилось. Я должен был…» Вдруг он ощутил, как велосипедная дорожка под ним ощутимо колыхнулась. Будто ее кто-то тряс, как ковер. Резкая боль пронзила виски, его затошнило. «Сейчас у тебя случится солнечный удар», – прозвучал в голове голос матери. Да, мама права: именно это с ним вот-вот произойдет. Скоро жара его доконает.

С самого утра он ничего не пил. Симону казалось, что его пересохший язык превратился в клубок грубой шерсти. Ему срочно надо убраться с солнца и что-нибудь выпить. Скорее, как можно скорее! Он крепко вцепился в велосипедный руль, чтобы не упасть. Ни за что на свете ему сейчас не хотелось возвращаться в Кессинген. Фаленберг лежал много ближе.

«Не стой на солнце, парень!» Это уже был голос отца. Наконец он понял, куда ему ехать. И, собрав последние силы, поехал.

57

Парковочные места вдоль городского сада были все заняты. Автомобили и мотороллеры теснились друг возле друга, словно в гигантской пробке. Все, кто мог, искали в этот час прохлады у пруда Фаленберга, находящегося в центре парка. Поверхность воды отражала солнце подобно большому зеркалу.

Симон прислонил велосипед к стволу дерева, крепко-накрепко зафиксировал его цепью и направился в сторону ближайшей закусочной. Он вел себя как путник, много дней шедший через пустыню и вдруг заметивший впереди оазис. Старого деревянного киоска, в котором бабушка с дедушкой когда-то покупали ему мороженое, газировку и картофель фри, уже не было, на его месте возвышался белый вагончик с надписью «Мистер Софти – мороженое и клевые напитки». Вероятно, у мамы нашелся бы к этой надписи подходящий комментарий, подумал Симон. Ее всегда сердили англицизмы и сленговые выражения.

Мужчина из вагончика немало удивился, когда Симон заказал две бутылки минеральной воды, расплатился мелочью и одну бутылку тотчас осушил, даже не присаживаясь.

– Вот так жажда! – сказал продавец, улыбаясь, когда Симон протянул ему пустую бутылку.

Симон в ответ лишь кивнул. Он второпях выхлебал порядочно холодной воды и теперь боялся, как бы съеденное раньше не выскочило. Срыгнул газ от воды. Двое маленьких пацанов в купальных плавках, сидевшие поблизости, рассмеялись. Рассмеялся и продавец. Симона это смутило, но что поделаешь. Втянув голову в плечи, он зашагал в сторону пруда, избегая любопытных взглядов.

– Мое почтение! – бросил продавец мороженого ему в спину. – Это было землетрясение на десять баллов по шкале Рихтера!

Затем его смех растворился в звоне посуды и гуле голосов. Весь берег пруда был переполнен купающимися и загорающими. Пляжные покрывала и надувные матрасы лежали впритык друг к другу. В воздухе витали ароматы масла для загара, повсюду шумели люди. Симону пришлось обогнуть добрую половину пруда, прежде чем он обнаружил свободное местечко. Оно находилось недалеко от невысокого холма и давало хороший обзор. Как раз то, что ему нужно.

Он растянулся на траве и открыл вторую бутылку. Пока мальчик утолял жажду – на этот раз не так жадно, маленькими глотками, – он всматривался в пеструю людскую сутолоку. Все было почти как раньше, когда он бывал здесь с родителями и с бабушкой и дедушкой. Большинство публики на пляже составляли любовные парочки и семьи. Ребят его возраста было мало. Наверняка они отдыхали на озерах за городом, где не так многолюдно.