Читаем Шеренга великих медиков полностью

С тех пор Левенгук находил мельчайшие создания везде: в слюне, в шлаках своего организма, в дождевой воде. Неужели они падают с неба? Чтобы проверить это предположение, Левенгук подставлял под дождь чистую фарфоровую мисочку, собирал падающие капли и исследовал их под микроскопом. Но в чистой дождевой воде не было инфузорий. Значит мельчайшие живые создания не падают с неба. Левенгук только спустя четыре дня между попавшими в дождевую воду частичками пыли и мелкими волоконцами обнаружил плавающие и кружащиеся создания, число которых росло с часу на час, с минуты на минуту. Новое чудо! Микроорганизмы развиваются в воде с необыкновенной быстротой.

Левенгук был простым человеком. Он не знал латыни — языка современных ему ученых. Поэтому о своем открытии он написал Королевскому обществу в Лондоне на голландском языке. С этого момента о Левенгуке заговорили в ученых кругах не только в Голландии. Он делал новые и новые открытия и сообщал о них ученым мужам в Лондоне. Однажды он рассматривал под микроскопом частичку вещества, взятого с собственных зубов, и написал, что в одном зернышке этой белой массы было больше микроскопических организмов, чем народонаселения во всей Голландии. Со временем Левенгук стал одним из знаменитейших членов Королевского общества. Умер в 1723 году в возрасте 91 года. После него осталось четыреста микроскопов. Он не продал ни одного из них, хотя ему предлагали много денег: микроскопы были величайшим сокровищем скромного торговца мануфактурой.

Со времени смерти Левенгука прошло свыше тридцати лет. О его открытии уже стали забывать. Но вот, в университете в городе Реджо, расположенном в солнечной Калабрии, молодой профессор, родившийся в 1729 году, Ладзаро Спалланцани на лекциях естествознания рассказывал студентам о чудесных "анималкулах", микроскопически малых существах, впервые обнаруженных девяносто лет назад голландским купцом из города Делфт. Он подчеркивал главным образом, необыкновенную быстроту размножения этих мельчайших созданий, живущих в капле воды. Среди ученых коллег Спалланцани, его лекции вызвали бурю негодования: в то время повсеместно господствовало мнение о том, что существуют создания, которые самозарождаются в грязи. Спалланцани пришлось долго вести борьбу с противниками, которых поддерживали как Королевское общество в Лондоне, так и Парижская Академия.

Много лет посвятил Спалланцани исследованиям вопроса, пока наконец ему удалось со всей неопровержимостью доказать, что микроорганизмы не могут самозарождаться. Опровергнув раз и навсегда теорию самозарождения организмов, Спалланцани высмеял таинственную "витальную силу", о которой распространялись некоторые ученые, и "которая, дескать, может создать сегодня лягушку, завтра собаку, один раз комара, другой — слона, иногда — паука, кита а в данный момент корову, потом человека, без участия родителей". Спалланцани получил известность. Прусский король Фридрих Великий назначил его членом Берлинской Академии, австрийская императрица Мария-Терезия предложила ему кафедру в университете города Павии. Здесь Спалланцани сделал большое открытие: он доказал, что микроорганизмы размножаются путем деления. Спалланцани умер в 1799 году. Его исследования не принесли миру прямых выгод, но стали фундаментом, на котором в XIX стелетии и было воздвинуто Пастером и другими учеными мощное здание бактериологии.

Еще в середние XVIII века ученые интересовались разницей между количеством пищи поступающей в организм и — веществ, выделенных организмом. Однако эти исследования не давали результатов, так как тогда не были известны методы химического анализа. И только лишь немецкий химик Юстус Либих, живший в 1802-1873 годах, добился определенного успеха. В истории науки Либих заслужил известность в основном как ученый, открывший явления происходящие в почве: он доказал, что растения впитывают из почвы минеральные соли, необходимые для их развития, и дал тем толчок к применению минеральных удобрений. Но велики заслуги Либиха и в медицине, потому что он первый занялся проблемами обмена веществ в организме и определил отношение между ценностью поглощаемой пищи и выделяемых из организма шлаков. Кроме того, Либих указал на важность азотного обмена, выяснив, что азот составляет основу белков — строительного материала всякого организма.

Юстус Либих (1803-1873)

Таким образом, Либих положил начало научному подходу к системе питания.

Луи Пастер (1822-1895)

Перейти на страницу:

Похожие книги

Пластичность мозга. Потрясающие факты о том, как мысли способны менять структуру и функции нашего мозга
Пластичность мозга. Потрясающие факты о том, как мысли способны менять структуру и функции нашего мозга

Открытие того факта, что мысли способны — даже в пожилом возрасте — менять структуру и функции мозга, это важнейшее достижение в области неврологии за последние четыре столетия.Норман Дойдж предлагает революционный взгляд на человеческий мозг. Он рассказывает о блестящих ученых, продвигающих пока еще новую науку о нейропластичности, и о поразительных успехах людей, жизнь которых они изменили, — примеры выздоровления пациентов, перенесших инсульт; случай женщины, имевшей от рождения половину мозга, который перепрограммировал сам себя для выполнения функций отсутствующей половины, истории преодоления необучаемости и эмоциональных нарушений, повышения уровня интеллекта и восстановления стареющего мозга. Методики, представленные в книге, будут интересны и полезны всем читателям.

Норман Дойдж

Медицина / Психология / Образование и наука
Русская литература и медицина: Тело, предписания, социальная практика
Русская литература и медицина: Тело, предписания, социальная практика

Сборник составлен по материалам международной конференции «Медицина и русская литература: эстетика, этика, тело» (9–11 октября 2003 г.), организованной отделением славистики Констанцского университета (Германия) и посвященной сосуществованию художественной литературы и медицины — роли литературной риторики в репрезентации медицинской тематики и влиянию медицины на риторические и текстуальные техники художественного творчества. В центре внимания авторов статей — репрезентация медицинского знания в русской литературе XVIII–XX веков, риторика и нарративные структуры медицинского дискурса; эстетические проблемы телесной девиантности и канона; коммуникативные модели и формы медико-литературной «терапии», тематизированной в хрестоматийных и нехрестоматийных текстах о взаимоотношениях врачей и «читающих» пациентов.

Александр А. Панченко , Виктор Куперман , Елена Смилянская , Наталья А. Фатеева , Татьяна Дашкова

Культурология / Литературоведение / Медицина / Образование и наука