Пока меня не было, Николай кропотливо собрал все осколки и буквально по крупицам выложил из них клинок. Раздробленный металл отражает солнечные лучи, пуская зайчик по щеке пепельноголового парня.
При виде меня, Тай молча лезет в карман куртки и вытаскивает из неё очередную банку Балтики.
— Я так понимаю, меч ты не в сувенирной лавке купил? Памятная вещь?
Николай поднимает глаза и медленно кивает.
— Это всё, что у меня осталось от отца.
— Оу…
Честно, завидую тем, у кого отцовские реликвии вызывают какие-то положительные эмоции. Потому что мне от бати досталось только несколько повторяющихся кошмаров и умение доводить людей всего парой фраз.
— Расскажешь про него? — садясь на траву, спрашиваю я.
Тай молчит, долго, так долго, что я хочу встать и уйти, но он начинает говорить.
— Он эмигрировал из Японской провинции в 80-ых. Китайская империя десятилетиями планомерно насаждала собственную культуру, уничтожая остатки местной. Всё, что имело отношение к доимперским временам оказалось под запретом. Включая кенджутсу[1]. У отца было своё доджо[2] в Саппоро. Там занимались и дети, и взрослые. После очередных реформ, его отобрали власти. Вот отец и подался в чужие края. Новую жизнь искать. Помыкался по империи Китайской, оказался в Российской. В Ново-Симбирске. Осел там, познакомился с девушкой, открыл новую школу, — отрывисто перечисляет Тай и прикладывается к банке.
— Дай угадаю, дальше появился алчный бизнесмен и попытался отжать доджо у твоего бати, но тот ни в какую не соглашался? Тогда упырь послал своих подручных, чтобы…
— Человек, которого я ищу, — произносит мерным голосом Тай. — Диего Гарсия, один из тех, кто убил моего отца.
— Прости.
Николай кивает.
— Никаких бизнесменов. Просто неудачное ограбление. Подстерегли его, когда тот шёл к машине.
— Понимаю, против лома нет приёма.
Тай молчит, а я пытаюсь разрядить обстановку:
— Дальше будет тренировочный монтаж, где ты превозмогаешь над бандой хулиганов, лупишь по манекену и медитируешь под водопадом?
Николай как-то странно смотрит на меня и качает головой.
— Жаль, — добавляю я. — Мой любимый кусок.
— Кого-то полиция нашла, кто-то успел скрыться. Диего сбежал в Штаты, подался в местную банду и был арестован. Приговорён к десяти годам в тюрьме строгого режима в Небраске. Это последнее, что мне удалось узнать. Ещё до начала всего этого, — Николай рассеянно машет рукой.
— Ну тогда к лысой бабке не ходи, если он жив, сейчас в ватаге Самеди.
— Возможно, — кивает Тай.
— С ними мы в любом случае будем разбираться. Если твой суженый, — смешок, — там, свидание я вам устрою. Познакомишь его со своим новым тесаком. Ты Квазара обычным мечом прирезал… — осознание приходит внезапно.
— Классовая способность, — пожимает плечами Николай. — Укрепляет и усиливает режущее оружие. И нет, моей заслуги в убийстве почти нет. Главный вклад принадлежит тебе и ему, — кивок в сторону Счастливчика. — Ты вскрыл броню, он отвлекал и ранил Квазара.
— Ты поэтому что ль не поднимаешь награду? — я вскидываю брови.
Над трупом эграйта до сих пор мерцает аркановое деревце.
— Трофей не заслужен, — упрямо повторяет мечник.
— Способность твоя. Так рассудило Сопряжение. И уж точно не вздумай отдавать её Бранои. Они нам союзники, но не друзья. Какой у тебя процент отторжения?
— Двенадцать, — сухо откликается Тай.
— А у меня тридцать семь. Параметры выше ступени D поднял?
— Нет.
— Есть идеи из-за чего такая разница?
—
— Ещё одно подтверждение, что способность предназначена тебе. Всё, хорош мне мозги делать.
За своё я буду драться до конца, но чужого мне нахер не надо. Кстати, о моём… Шустро собираю добычу с убитых тварей. На моём счету девятнадцать унканов, в аркане это — 21 721 единица. Платят за них очень прилично.