Шерхан

Подъезжая к коттеджам, паркуюсь возле знакомого. Сердце громыкает в груди, как тяжёлый грузовик, громко и тяжело. Вика косится на меня, значит этот бешеный стук слышно посторонним. Нервно сжимаю руль, словно в нем сконцентрирована вся моя жизнь, а я просто не знал куда деть руки, спрятать свои дрожащие пальцы. Вдруг она здесь? Или все ещё в Москве? Как она? Скучала? Вспоминала? У меня много вопросов, но я не хотел знать ответы. Вдруг только я задаюсь этими вопросами, а ей давно-давно все равно

Последнее время много думал о нас, вспоминал наше прошлое. Я просматривал фотографии на ноутбуке, в телефоне, вспоминал с чем связана та или иная фотография, где сделана, о чем мы тогда говорили или вслух мечтали. Я теперь смотрел на девушек и сравнивал, мысленно задавал каждой вопрос: ты бы смогла остаться? Справиться с трудностями?

Обвинять Леру в слабости не собирался, как и упрекать в том, что не сдержала свои обещания, сбежала. Да, первое мгновение злился, а потом успокоился, она ведь сильна именно в своей слабости, она не стала скрывать от меня свою боль, выплескивала её, переживала, как умела, поступила так, как нуждалась именно в тот момент. Возможно, кто-то со стороны скажет, что Лера не права, ведь мне тоже было нелегко, но держался, поддерживал. Нам нужна была эта разлука, чтобы каждый понял важные вещи. Я вот осознал, что кроме Лерки, девушки, которая бросилась под мою машину, которая обещала любить до Луны и обратно, никто мне не нужен. И семья-это ценность, которую надо беречь, как зеницу ока.

— Ты оказываешься хороший, — подала голос Вика, заставив меня тем самым вынырнуть из своих мыслей и посмотреть на девушку. — Лера всегда считала, что возле неё должен быть сильный человек, умеющий отвечать за свои поступки, нести ответственность за свои слова. Она была уверена, что однажды встретит такого человека. Встретила. И поняла, что бесстыдно слаба рядом со своим идеалом.

— Не очень понимаю, о чем ты говоришь.

— Конечно, — грустно улыбается, смотрит мимо меня. — Не помню, кто автор, но смысл вроде такой: отпусти-не держи, если твое, оно вернется, если нет — оно твоим никогда и не было. Я не особо верила в любовь, но, наверное, глядя на вас — поверю.

Я смотрю на Вику, а затылком чувствую, как начинает покалывать, как становится тепло, это тепло струйкой устремляется вниз по позвоночнику, а затем по всем нервным окончания. Медленно поворачиваю голову, вижу через кованные ворота, как распахивается входная дверь, как быстро сбегает девушка по ступенькам, бежит в нашу сторону.

Меня выносит из машины быстрее, чем возможно, не бегу, но иду быстро, однако Лера, увидев меня в свете фонаря, замирает, останавливаюсь и я. Мы медленно сокращаем между нами расстояние, осторожно, словно шли по тонкому льду, где каждый шаг был решающим. Устоим или провалимся?

Замираем друг перед другом. Жадно ее разглядываю, отмечаю, как сильно похудела, волосы отрасли, в остальном все такая же: милая, родная, любимая. Я борюсь с жгучим желанием ее обнять, прижать к груди, услышать, как бьется ее сердце, ощутить ее прикосновения, ее поцелуй, ее дыхание. Мне её не хватало, так сильно, что удивительно, что ещё живу-дышу. Хотя нет, я больше существовал, решал проблемы, наводил порядок в своей жизни, чтобы на чистом листке ничего из прошлого не перенеслось. Кроме неё.

— Привет! — первый не выдерживаю нашего молчания, не разрыва зрительного контакта. Лера склоняет голову набок, смотрит пристально, замечаю, что в зеленых глазах нет никаких эмоций от встречи, ни радости, ни недовольства. Но и равнодушной не выглядела. Она просто присматривалась ко мне, осторожно щупала меня глазами, я даже чувствовал её прикосновения к своей коже и трепетал от этого внимания, внешне оставаясь беспристрастным, равнодушным.

— Привет. Спасибо, что подвез Вику, — заглядывает мне за спину, я оборачиваюсь, возле машины смущенно стоит сестрица Леры. Вика без каких-либо пояснений идет к нам, открывает рот для речи, но Лера качает головой. Я не понимаю, что происходит, но младшая сестра тяжело вздыхает, идет в дом. Старшая все еще стоит рядом со мною, вселяя в меня какую-то надежду на более откровенный разговор, хотя ни место, ни настроение не располагало к раскрытию души.

В фильмах, в книгах мы бы давно уже обнимались, целовались, клялись в вечной любви, обещая рай на Земле. В реальности мы смотрим друг на друга, пряча свои эмоции, ничего не говорили. Чужие родные.

— Рад тебя увидеть. Ты похудела немного.

— Ты тоже похудел. И подстригся по-другому, чем в последний раз, — последний раз это было почти год назад. Год назад! Я улыбаюсь, киваю головой, не зная, как нам преодолеть вот это отчуждение, ощущение дискомфорта наедине.

— Лер…

— Да? — ее глаза внезапно вспыхивают, сверкают из-под ресниц, как быстро летящая мимо комета. Мне бы загадать желание.

— У тебя все хорошо?

— Да. У меня все хорошо.

— Это хорошо.

— Да, хорошо.

Разговор не клеился, а уйти мы почему-то не могли, что-то держало нас, не давало поставить жирную точку или договориться о запятой.