Шерхан

— Мой отрицательный ответ что-то изменит? — его глаза потемнели, задумчиво вертит вилкой. — Я, конечно, немного изменил о нем мнение, но сколько не отмывайся, а грязь все равно останется грязью.

— Папа, я не оправдываю Ярослава, понимаю, что его деятельность ничего хорошего не несет, но позволь мне быть с ним…Мне ведь другого не надо.

— Лера, я бы очень хотел, чтобы ты сто раз подумала о том, твой ли этот человек, ведь ты понимаешь, — спотыкается на своих мыслях, замолкает, вздыхает, — ты понимаешь, что иногда жизнь идет не на десятилетия, а на пару лет. И нужно ценить каждый миг.

— Поэтому я и хочу этот миг провести рядом с ним, пусть он тянется столько, сколько надо, но рядом с ним. Я итак потеряла год.

— Полгода.

— Если бы я была рядом, он не попал в ту ситуацию, и все были живы.

— Не обольщайся Лера, в той игре, что велась, живых бы некоторых не было при любом раскладе. Просто во втором варианте твой Ярослав избежал бы заключения.

— Давай не будем портить друг другу аппетит, — утыкаюсь в тарелку, показывая папе тем самым, что больше ничего не буду с ним обсуждать.

— Я просто пытаюсь тебя защитить.

— От человека, которого я люблю? — поднимаю на него глаза и усмехаюсь. — Он никогда не причинял мне боль, не предавал, не уходил в трудную минуту. Он даже закрывал глаза на то, что хозяйка из меня никакая и ел недосоленный суп, говоря при этом «вкусно». Надевал плохо поглаженную рубашку, со смехом заявляя, что теперь это новый тренд в моде, мятые вещи. Другой на его месте давно бы тыкнул меня в мои недостатки, а он их просто ненавязчиво исправлял. А еще, я до сих пор хочу от него сына, даже если это отнимет у меня последние крупицы здоровья! — по щекам катятся слезы, шмыгаю носом. — Я его люблю. Просто…И я хочу быть с ним рядом, до самой последней минуты, пока дышу, пока живу. Как ты, папа, был с мамой. Я хочу держать его за руку и видеть рассвет, провожать закат. До последнего вздоха ощущать на своем лице его дыхание.

— Лера… — папа плачет, Вика и Дина Петровна тоже с мокрыми глазами. Все смотрят на меня с грустью. Ком в горле не позволяет мне дополнить свою речь еще парочкой фраз. Звонит мой телефон, губы трогает улыбка, поспешно вытираю ладошкой мокрые щеки, будто звонивший мог увидеть мое зареванное лицо. Не увидит, но по голосу может догадаться, ведь всегда чувствовал мое состояние, даже на расстоянии.

— Да, Ярослав!

Стараюсь не пялиться на него откровенно, но не получается, а он улыбается уголком губ и косится на меня хитрым глазом. Два часа пешей прогулки по городу пролетело как миг, никогда не думала, что мы могли не спеша гулять, есть мороженное и болтать о ерунде, осознанно опускать волнующие темы.

— Лер, ты можешь смотреть на меня сколько душе угодно и не отводить глаза в сторону, когда пересекаемся, — тихий смешок, берет кружку с латте и отпивает.

— Извини. Просто я соскучилась, — честно признаюсь, задерживаю дыхание от своей смелости. Яр, склонив голову набок, смотрит без улыбки.

— Я тоже соскучился. И рад, что мы вновь встретились, болтаем, сидим друг напротив друга… и делаем вид, что ничего между нами никогда не было, — на щеке дергается мускул, опускает глаза в кружку, обводит ее края пальцем.

— Яр…

— Лер. Не надо. Я не хочу возвращаться в прошлое и вновь переживать то, что там было. Было, прошло, пережили и забыли. Каждый справился, никто вены не порезал, не утопился, жизнь прекрасна.

— Ты даже не хочешь узнать, почему я так поступила? — осторожно спрашиваю, Ярослав откидывается на кресле, скрещивает руки на груди, всем своим видом показывая, что его это не интересует. Его пренебрежительная поза меня задела, я пытаюсь справиться со своими эмоциями, которые выходят из-под контроля, в глазах темнеет, и мне становится страшно, вдруг больше ничего не увижу.

— Лера! — слышу обеспокоенный голос Яра, не вижу его, ищу на ощупь его руку, так как чувствую исходившее от него тепло рядом с собою. Он ловит мою ладонь, сжимает. — Я рядом! — обнимает меня за плечи и целует в висок. Сердце успокаивается, дыхание выравнивается, в глазах постепенно появляется четкость картинки. Смотрю в зеленые глаза, в них застыла тревога.

— Я хочу перед тобой извиниться. Я была не права в каждом своем поступке. Я не должна была тебя обвинять в гибели нашего ребенка, не должна была сбегать от проблем, ведь по сути от них не убежишь, если они в голове. Прости меня… — обнимаю его за шею, утыкаюсь лицом в грудь, жадно вдыхая забытый аромат его парфюма.

— Ты ни в чем не виновата, малыш, — его ладони гладят мою спину, и мне кажется, что нет более уютного места, чем его объятия. В них становится сразу спокойно, сладко, умиротворенно. Словно вернулся домой после долгих странствий.

— Я тебя бросила…

— Ну если вспомнить наш последний разговор, то это я тебя бросил, — смеется, заставляя взглянуть ему в лицо. — Лер, я бы все равно тебя отправил куда-нибудь. Не спрашивай почему, надо было, однако ты сама все решила. Единственное, что меня выбило из колеи — смерть Гриши. Тогда я был на тебя зол, что в нужную мне минуту не оказалась рядом.

— Прости…