Шерхан

— Пока! — сцежу сквозь зубы, выдергивая руку. Резко отвернулся и направился к своему внедорожнику. Я могу у него спросить имя, но мне оно не нужно. Сам все знаю и понимаю, кто хочет, чтобы прогнулся и приполз к нему на коленях в поисках пощады.

Я до определенного момента закрывал глаза, делал вид, что неприятности устраивает кто угодно, но не собственный отец, который так умолял меня воссоединиться. Умом понимал, что дурак, что Хищник может играть любою роль, которая ему выгодна, но какая-та часть маленького Ярослава, который никогда не знал кто его родители, очень хотела верить своему «папочке», верить в его безгрешность. Этого маленького Ярослава я сейчас гнобил, избивал до полусмерти, крича на него, что он сентиментальный идиот, умственно отсталый, раз до сих пор верит, что черное может быть белым, что демон превращается навсегда в ангела.

Время ланча, о том, где проводит это время, уважаемый Федор Архипович, знали единицы, он старался не афишировать свои любимые места, но от меня все скрывать бессмысленно, я о нем знал то, что знает он сам. Например, фотография моей матери в верхнем ящике прикроватной тумбочки. Откуда знаю? Все тайное становится явным, когда нужно о своем враге знать все, вплоть до мыслей в голове. С последним у меня явно проблемы, я этого человека не понимал.

— Вам туда нельзя! — естественно меня пытается остановить охрана, но я иду напролом, пытаются схватить, но успеваю отскочить. На пути появляется Агат. Вот перед ним я замер.

Мы с ним одного роста, по комплектации он меня шире, как шкаф, вроде так таких типчиков называли в девяностые годы. Бритоголовый, с грубыми чертами лица, с глазами убийцы, где нет ни эмоций, никакого выражения. Даже отрицательные чувства полностью отсутствуют, тупое равнодушие на мир и всех, кто в нем живет. Отличный исполнитель, он точно не будет размышлять о муках совести, о родителях, о своей семье.

— Тебя не звали и не ждут! — Агат убийственно спокойно смотрит мне в глаза, даже не моргает. Он точно человек?

— А мне и не надо особое приглашение, я прихожу тогда, когда считаю нужным и когда захочется. Вот сейчас мне захотелось побеседовать с Федором Архиповичем на личные темы! Ты же в курсе, какие у нас могут быть личные темы? — язвлю, впервые лицо этого «шкафа» дрогнуло, тень в глазах мелькнула и пропала, не успел ее рассмотреть и тем более понять.

— Жди, — коротко бросает Агат и уходит. Я жду, потому что бежать следом — получить пулю в затылок, кожей чувствовал, как парни сзади приняли стойку и засунули руки под полы пиджаков. Ждать пришлось недолго, максимум минуты две.

— Он тебя ждет, — оповестил меня ввернувшийся доверительное лицо моего папаши. Прохожу мимо Агата, наши глаза скрещиваются, как шпаги, только лязг не слышен, но этого и не нужно было. Мы смотрим друг на друга максимум секунду, но этого хватило понять, что этот тип меня ненавидит больше, чем я ненавижу Хищника. Ненависть его как клубок змей извивалась, шипела, но пока не кидалась на меня в смертельном укусе. Но кто знает…

— Ярослав! — Федор Архипович встает из-за стола, радостно улыбается, вижу, как хотел раскинуть руки в стороны для объятий, но я демонстративно беру стул за спинку и отодвигаю его, потом сажусь. Обниматься-целоваться, делать вид, что для меня это просто радость оказаться в объятиях отца — не видел смысла так лицемерить. Я не хотел этого человека видеть возле себя, признавать наше родство тем более.

— Пообедаешь? — Хищник вопросительно смотрит на меня, отрицательно качаю головой. — Может чай? — пожимаю плечами. Федор Архипович подзывает официанта и заказывает мне чай.

Несколько минут мы смотрим друг на друга. Мое отношение к нему не изменилось, я по-прежнему его не считал родственником, хотел бы вообще отказаться от мысли, что он мой отец, но интуитивно чувствовал, что сдав тыщу анализов на ДНК ни один не окажется отрицательным. Хищник рассматривает мое лицо внимательно, не хватало лупы, чтобы вообще оказаться под пристальным изучением. Сомневается? Или ищет во мне совершенно другие черты?

— Ты на нее очень похож… — тихо говорит, не спуская с меня холодных серых глаз. — Очень, — усмехается, — Даже ненависть в глазах у вас одинаковая. Знаешь, наверное, правда, кто-то любит, а кто-то позволяет себя любить.

— Я сюда пришел не прошлое твое вспоминать. Давай мы с тобой договоримся до чего-нибудь мирного! Мне по сути плевать на то, что ты меня пытаешься прогнуть, можешь гнуть сколько душе угодно, но не смей трогать моих близких! — беру ножик, что-то в привычку вошло брать столовые приборы и крутить их в руках. Как предупреждение?

Хищник откинулся на стуле, скрестил руки на груди. Тяжело вздохнул.

— Это не мой приказ сжечь твой ресторан.

— Да? — ехидно приподнимаю бровь. — С трудом верю, но поверю. Наверное, стоит мне оглянуться еще раз, чтобы найти того, кто еще под шумок пытается меня пригнуть к земле.

— У тебя так много врагов?

— Мой главный враг сидит передо мною, но по воле случая, он каким-то образом еще оказался моим родственничком. А родную кровь не трогают, даже очень авторитетные люди.