Шерли

Наконец на страницы падает свет через окно. Это взошла луна. Шерли поднимает голову, смотрит в окно, потом закрывает томик и выходит из комнаты. Наверное, книга попалась хорошая, она освежила ум и согрела душу Шерли, взбудоражила мысли, наполнив воображение новыми образами. Тихая гостиная, чистый камин, распахнутое окно, за которым виднеется сумеречное небо с «прекрасной царицей ночи», взошедшей на трон, – этого достаточно, чтобы земля показалась Шерли райским садом, а жизнь – прекрасной поэмой. Спокойная, глубокая радость наполняет Шерли, и людям не дано постичь ее или отнять, поскольку дарована она не людьми, это чистый дар Создателя своему творению, дар матушки-природы своей дочери. Подобная радость приобщает ее к царству духов. Бодро и легко поднимается Шерли по изумрудным ступеням и холмам, зеленым и залитым светом, на высоту, откуда ангелы смотрели на спящего Иакова, и там ее глаза обретают зоркость, а душа вдруг видит жизнь такой, как ей хочется. Нет, даже не такой, Шерли не успевает ничего пожелать. Чудесное сияние, стремительное и пылающее, вдруг озаряет все вокруг; оно множит свое великолепие быстрее, чем мысль, которая не поспевает за ним, и обгоняет желание, прежде чем то облачилось в слова. Шерли ничего не говорит в подобные минуты, она замирает в экстазе, а если миссис Прайер пытается ей что-либо сказать, просто выходит из комнаты и поднимается на полутемную галерею.

Если бы Шерли не была таким ленивым, безрассудным и невежественным существом, то взялась бы за перо в подобные минуты или поспешила это сделать, пока воспоминания еще свежи в памяти. Она бы уловила свои видения, закрепила, а потом истолковала. Будь Шерли немного восприимчивее, если бы чуть больше любила собственность, то взяла бы лист бумаги и описала своим неровным, но четким и разборчивым почерком все, что здесь рассказали, эту пропетую ей песню, и таким образом завладела бы тем, что создала. Но она ленива и безрассудна, а еще невежественна, поскольку не понимает, что ее мечтания редки, а чувства особенны. Шерли не знала, не знает и умрет, так и не узнав подлинной ценности свежего и светлого родника, что бьет в ее душе, не давая ей увянуть.

Шерли воспринимает жизнь легко, и это можно прочитать в ее глазах. Разве не наполняются они томной нежностью, когда у нее хорошее настроение, и разве не сверкает в них огонь во время недолгих вспышек гнева? Вся ее натура отражается в огромных серых глазах. Чаще всего они смотрят с ленивой безмятежностью, насмешливым лукавством, однако стоит Шерли рассердиться, как в прозрачной росе ее глаз вспыхивают красные искры, которые мгновенно превращаются в пламя.

В конце июля мисс Килдар вместе с Каролиной собиралась отправиться в путешествие к Северному морю и наверняка бы поехала, если бы в это время Филдхед не подвергся нашествию. Банда грабителей благородного происхождения осадила Шерли в ее доме и заставила сдаться на милость победителей. Целое семейство – дядя, тетушка и две кузины, мистер, миссис и две мисс Симпсон, из поместья Симпсон-Гроув – торжественно приехало навестить мисс Килдар. Законы гостеприимства обязывали ее сдаться, что она и сделала с легкостью, немало удивившей Каролину, которая знала, как быстро и изобретательно умеет действовать Шерли, когда ей что-либо нужно. Мисс Хелстоун даже спросила у подруги, почему та с готовностью смирилась с нашествием. Шерли ответила, что поддалась воспоминаниям: ребенком она целых два года провела в поместье Симпсонов. Каролина поинтересовалась, нравятся ли ей родственники. Шерли сказала, что не имеет с ними ничего общего. Правда, когда-то она любила маленького Генри, единственного сына Симпсонов, который сильно отличался от своих сестер, но он не приехал в Йоркшир, во всяком случае пока.

В следующее воскресенье на скамье мисс Килдар в брайрфилдской церкви появился аккуратный, чопорный и вертлявый пожилой джентльмен, который постоянно поправлял очки и ерзал на месте, а рядом с ним восседала терпеливая и благодушная пожилая дама в коричневом шелковом платье а две примерные юные леди образцового поведения и в образцовых же нарядах. Среди них Шерли выглядела то ли черным лебедем, то ли белой вороной, и, похоже, чувствовала себя несчастной. А теперь оставим ее в этом респектабельном обществе и взглянем на жизнь мисс Хелстоун.