Шерлок Холмс и страшная комната. Неизвестная рукопись доктора Ватсона

Чтение могло быть гораздо более интересным, соблаговоли Скотленд-Ярд придерживаться истины, но… имя моего друга даже не было упомянуто, и как следствие — многие факты извращены. Прочитав эту весьма далекую от реальности официальную версию, я с досадой закинул газету в сетку для шляп.

— Если бы не вы, Холмс, неизвестно, чем бы вообще все это кончилось!

— Известно. Ничем.

— И этот паршивец продолжал бы разгуливать по Лондону со своим кошмарным саквояжем?

— Конечно. Если бы только ему не пришла в голову счастливая мысль донести на самого себя ближайшему полицейскому, что, кстати, было бы ему совсем не трудно, поскольку этот господин пользовался редкой доверенностью Скотленд-Ярда.

— Да уж, Холмс, известный доктор из Блумсбери, которому авторитет среди коллег и полицейских помог стать частым гостем и незаменимым консультантом на следствии. Короткий приятель самого Лестрейда. Придумай такое писатель, его бы заклевали и критики, и собратья по перу. А ведь из отзывов его коллег и друзей по клубу следует, что это был джентльмен с академическим образованием, безупречным знанием латыни, тонкий ценитель музыки и поэзии, к тому еще остроумнейший собеседник. Даром, что полиция, газетчики, да и большинство лондонцев сходились во мнении, что преступник этот, просто какой-то слабоумный, страдающий по временам припадками звериного буйства.

— Этой точки зрения я никогда не придерживался, потому что заметать следы с таким искусством под силу лишь редкому умнику.

— Вы, правы, Холмс, но кто бы мог подумать!? Джентльмен с безупречной внешностью и манерами, остроумием наконец…

— Да, что же другое, Ватсон, и открывало перед ним все двери, как не безупречная внешность и манеры, да так ценимое всеми британцами остроумие. Вспомните хотя бы Томаса Уэнрайта. Если бы не случай, этот молодец дожил бы до глубокой старости и спокойно умер бы в своей постели. Так же и тут. Именно ум и артистизм в сочетании с ловкостью и поистине звериным чутьем на опасность и делали нашего оборотня таким неуловимым.

— И все-таки, Холмс, несмотря ни на что, «Хромой лекарь из Блумсбери» попался в ваши сети!!!

— Факты — вот те сети, в которые попался Джек Вестерберд. Его изобличили факты, и они же, в конце концов, отбили у него охоту выкручиваться в суде.

— Факты? Но те же факты, надо понимать, были у Лестрейда?

— Да, те же самые. Только выводы из них мы сделали разные.

Такое объяснение показалось мне забавным, и я позволил себе улыбнуться.

— Именно так, Ватсон, не усмехайтесь. Лестрейд не большой любитель возиться с фактами, ему больше нравится фантазировать на их основе и строить всякие остроумные версии. Не спорю, это весьма увлекательный метод расследования, если бы он еще давал результаты. Но за результатами наш друг инспектор уверенно шагает на Бейкер-стрит. И правильно делает. У меня всегда есть результаты. Потому что ради верности факту я, не задумываясь, отброшу самую остроумную из своих версий. В этом все дело.

— Ну, думаю, не только в этом.

— Уверяю вас, Ватсон, только в умении ставить факты на свое место и делать из них над-ле-жа-щие выводы и отличается настоящий сыщик от простого смертного.

— Значит, это и есть самое трудное, Холмс!

— А я и не говорю, что это не так.

Глава третья Замок над пропастью

Мы выехали двухчасовым и уже без пяти пять сошли на станции Гринкомб[4], сорока миль не доезжая Глостера.

Первое, что привлекло наше внимание, было гигантских размеров зеленое млекопитающее с пучком каких-то елок в крепких плотоядных зубах, пристально смотревшее на нас с гостиничной вывески. Под его зеленым мохнатым брюхом просматривалась мирная панорама Гринкомба с железнодорожной станцией, паровозом, гостиницей и почтой. Над зелеными мохнатыми ушами в красных закатных небесах парил черно-белый аэроплан, а еще выше дугой шла изумрудная надпись «Грин шип»[5], позволявшая идентифицировать зеленого монстра как овцу. Судя по всему, зеленый цвет местные жители любили больше других цветов или же просто зеленая краска в здешних местах отличалась крайней дешевизной и ее не жалели ни для заборов, ни для балконов, ни для дверей, ни для вывесок. «Зеленая овца» оказалась хотя и старой, но вполне комфортабельной гостиницей, к тому же полупустой, и за какую-то совсем смешную цену мы сняли весь верхний этаж с огромным балконом. И так как, по мнению Холмса, нам еще много предстояло сделать до темноты, мы, оставив свои саквояжи в номере, не мешкая отправились на ознакомительную прогулку. Сберегая время и силы, наняли на станции двуколку и катили теперь по довольно широкой каменистой дороге. В соответствии с указаниями мистера Торлина, Холмс остановил кучера недалеко от трактира с жутковатым названием «Грей фингерс»[6].