Шерлок Холмс. Все повести и рассказы о сыщике № 1

Снова в спальню Холмса я вошел со щемящим сердцем. Вдруг худшее произошло в мое отсутствие? К моему неизмеримому облегчению, ему за этот промежуток времени очень полегчало. Выглядел он столь же ужасно, но ни намека на горячечный бред: заговорил он, правда, слабым голосом, но даже более чем с обычной своей четкой логичностью.

– Ну, вы его видели, Ватсон?

– Да, он сейчас приедет.

– Чудесно, Ватсон! Чудесно! Вы лучший из гонцов.

– Он хотел поехать со мной.

– Об этом и речи быть не могло, Ватсон. Ни в коем случае. Он спросил, что со мной?

– Я сказал ему про китайцев в Ист-Энде.

– Превосходно! Ну, Ватсон, вы сделали все, чего можно требовать от друга. И вам теперь пора исчезнуть со сцены.

– Я должен дождаться его заключения, Холмс.

– Разумеется. Но у меня есть причины полагать, что заключение это будет куда более откровенным и ценным, если он будет думать, будто мы с ним одни. За изголовьем моей кровати места как раз хватит.

– Мой дорогой Холмс!

– Боюсь, альтернативы не существует, Ватсон. В этой комнате укрыться практически негде, что и к лучшему – меньше шансов вызвать подозрение. Но вот тут, думаю, местечко найдется. – Внезапно он сел прямо с неколебимой решимостью на изможденном лице. – Стук колес, Ватсон. Поторопитесь, если любите меня! И не шевелитесь. Что бы ни происходило, слышите? Ни единого звука! Ни единого движения! Только слушайте во все уши.

Затем мгновенно вспышка энергии угасла, его властные, целеустремленные фразы перешли в бессвязное бормотание бредящего больного. Из тайника, куда меня с такой поспешностью водворили, я услышал поднимающиеся по лестнице шаги, скрип открывшейся и закрывшейся двери. Затем, к моему удивлению, наступила долгая тишина, нарушавшаяся только тяжелым дыханием и хрипом больного. Я представлял себе, как наш посетитель стоит у кровати и смотрит сверху вниз на страдальца. Наконец это непонятное безмолвие было нарушено.

– Холмс! – воскликнул он. – Холмс! – настойчивым тоном, каким будят спящих. – Вы способны меня слышать, Холмс? – Раздалось шуршание, будто он грубо потряс больного за плечо.

– Это вы, мистер Смит? – прошептал Холмс. – Я не решался надеяться, что вы придете.

Тот засмеялся.

– Легко могу понять, – сказал он. – И все же, как видите, я здесь. Плачу добром за зло, Холмс, добром за зло.

– Это так достойно с вашей стороны, так благородно. Я знаю цену вашим особым познаниям.

Наш посетитель хихикнул.

– Несомненно. К счастью, вы единственный человек в Лондоне, кто осведомлен о них. Вы знаете, что вас скрутило?

– То же самое, – сказал Холмс.

– А! Узнаете симптомы?

– Более чем.

– Ну, не удивлюсь, Холмс, я совершенно не удивлюсь, если это то же самое. Ничего хорошего вас не ждет, если так. Бедняга Виктор умер на четвертый день – крепкий, пышущий здоровьем молодой человек. Безусловно, как вы и говорили, было крайне удивительно, что он подхватил никому не известную азиатскую болезнь в самом сердце Лондона – к тому же болезнь, изучению которой я посвятил столько времени и сил. Редкостное совпадение, Холмс. Так проницательно с вашей стороны уловить его, но не слишком добросердечно выдвинуть идею причины и следствия.

– Я знал, что это ваших рук дело.

– Ах, так вы знали? Но доказать-то никак не могли. Но что вы себе думаете? Сначала распускаете обо мне такие слухи, а затем ползете ко мне за помощью, едва попались? Какую игру вы ведете?

Я услышал прерывистое судорожное дыхание больного.

– Дайте мне воды! – еле выдохнул он.

– Вы на самом краю могилы, друг мой, но я не хочу, чтобы вы испустили дух прежде, чем я с вами поговорю. Вот почему я даю вам воды… Не расплескивайте ее. Так-то лучше. Вы понимаете, что я говорю?

Холмс застонал.

– Сделайте для меня, что можете, – прошептал он. – Забудем прошлое. Я выкину эту мысль из головы, клянусь. Только излечите меня, и я все забуду.

– Что забудете?

– Ну, про смерть Виктора Сэвиджа. Вы же сейчас чуть ли не прямо сказали, что ее причина – вы. Но я забуду.

– Можете забыть или помнить, как вам угодно. Я что-то не представляю вас на скамье свидетелей. Нет-нет, не на ней, а в совсем ином вместилище, мой милый Холмс, уверяю вас. И меня нисколько не трогает, что вы знаете, как умер мой племянник. И говорим мы не о нем, а о вас.

– Да-да.

– Субъект, приехавший за мной – забыл его фамилию, – сказал, что заразились вы в доках Ист-Энда от матросов?

– Только так я могу объяснить…

– Вы гордитесь вашим умом, Холмс, так? Считаете себя невесть каким проницательным? И встали на этот раз поперек дороги тому, кто поумнее. Пошевелите-ка своими хвалеными мозгами, Холмс. Вы не представляете иного способа, как вы могли заразиться?

– Я не способен думать. Мой рассудок угас. Во имя всего святого, помогите мне!

– Да, я вам помогу. Я помогу вам понять ваше положение, и как вы в нем оказались. Мне бы хотелось, чтобы вы это узнали перед смертью.

– Дайте мне что-нибудь облегчить боль.

– Больно? Да, кули к концу сильно визжали. Спазмы, я полагаю?

– Да-да, спазмы.

– Ну, в любом случае вы способны слышать, что я говорю. Так слушайте! Не вспомните ли вы что-либо необычное, приключившееся с вами до начала симптомов?