Шерлок Холмс. Все повести и рассказы о сыщике № 1

– И еще есть кое-какие неверные сведения, которые, конечно, в свое время будут проверены на практике. Но все-таки, мистер фон Брок, у вас есть одно качество, для немца очень ценное и редкое. Вы – спортсмен, и вы не обидитесь на меня за то, что я перехитрил вас после того, как вы одурачили многих. В конечном счете, оба мы добросовестно работали, каждый на благо своей родины. Что может быть естественнее? Притом же, – добавил Холмс почти ласково, коснувшись рукой плеча поверженного немца, – лучше быть побежденным мною, чем какой-нибудь мелкой сошкой… Ну, Ватсон, бумаги я все уложил. Если вы мне поможете перетащить нашего пленника, я думаю, мы можем ехать обратно в Лондон.

* * *

Не легкое дело было перетащить фон Брока; он был силен и упирался изо всех сил. Но, в конце концов, два друга все-таки довели его через сад до автомобиля и втиснули внутрь. А рядом поставили его чемодан с драгоценными документами.

– Надеюсь, вам сидеть удобно, насколько это возможно, когда связаны руки и ноги? – спросил Холмс. – Может быть, вы позволите мне вложить вам в рот сигару?

Но немец лишь сердито буркнул:

– Я полагаю, вам известно, мистер Шерлок Холмс, что, если ваше правительство не покарает вас за этот акт насилия, это может быть поводом к войне.

– А что скажет ваше правительство насчет вот этого? – Холмс постучал пальцем по чемодану.

– Вы частный человек. Вы не можете предъявить приказа о моем аресте. Все это совершенно незаконно и в высшей мере оскорбительно.

– Безусловно.

– Арестовать без всякого приказа германского подданного!..

– И сделать выемку его бумаг…

– Словом, вы сами понимаете, что и вы, и ваш сообщник поступаете незаконно. Стоит мне позвать на помощь, когда мы будем проезжать через деревню…

– Не советую вам этого делать. Англичане – мирный народ и терпеливый, но в данный момент они несколько возбуждены, поэтому испытывать их долготерпение не рекомендуется. Нет, мистер фон Брок, мы с вами тихо, мирно и без всяких скандалов поедем в Скотланд-Ярд, а оттуда вы можете дать знать обо всем случившемся вашему другу, барону фон Герлингу. Может быть, он сумеет так устроить, что вы уедете вместе с вашим посольством… А вам, Ватсон, все равно, нужно в Лондон, ведь вы возвращаетесь на военную службу. Выйдем на минутку – может быть, больше нам с вами и не придется уже беседовать так, по душе…

Два друга несколько минут ходили по террасе, беседуя о прошлых временах, в то время, как их пленник вертелся в автомобиле, напрасно силясь развязать веревки. Когда они вернулись, Холмс указал на залитое лунным светом море и задумчиво покачал головой.

– Ветер дует с востока, Ватсон.

– Едва ли, Холмс. По-моему, очень тепло.

– Ах, вы! Все тот же добрый старый Ватсон. Все меняется, только он один неизменен. А я вам говорю, скоро задует восточный ветер – и такой сильный, какого еще не бывало в Англии. Холодный ветер, Ватсон, и жестокий, и многих из нас он сметет с лица земли. И, все же, это Божий ветер, Ватсон, и, когда пройдет буря, засветит снова солнышко и озарит очищенную обновленную страну сильней и лучше прежнего. Ну, а теперь беритесь за руль, Ватсон, пора нам в путь. У меня тут есть чек в пятьсот фунтов, по которому надо бы получить пораньше, ибо выдавший его весьма способен дать знать в свой банк, чтобы по нему не выдавали.

Архив Шерлока Холмса Рассказы

Архив Шерлока Холмса

Высокородный клиент

– Теперь это вреда не принесет, – был ответ мистера Шерлока Холмса, когда в десятый раз за столько же лет я попросил его разрешения представить публике следующий рассказ. Вот так я, наконец, получил его согласие сделать достоянием гласности дело, которое в некоторых отношениях было высшим моментом в карьере моего друга.

Мы оба, и Холмс, и я, питали слабость к турецким баням. И, когда в приятной истоме мы покуривали в сушильне, я находил его менее сдержанным и более человечным, чем где-нибудь еще. В верхнем этаже этого заведения на Нортумберленд-авеню есть укромный уголок, где рядом стоят две кушетки, и на них-то мы и лежали 3 сентября 1902 года, когда начинается мой рассказ. Я спросил его, не намечается ли что-либо, и в ответ он высвободил из окутывавших его простынь длинную худую нервную руку и вытащил конверт из внутреннего кармана своего висящего рядом пиджака.

– Возможно, это мелочная озабоченность самодовольного дурака, но, возможно, это вопрос жизни и смерти, – сказал он, отдавая мне письмо. – Я знаю не более того, что сообщается тут.

Письмо было послано из клуба «Карлтон» и датировано прошлым вечером. Вот что я прочел: