Шерсть и снег

— В Ковильяне не только это, дурочка! Здесь живут бедняки, не там, наверху, есть дома, каких в Мантейгасе и во сне не видели. Я тебе как-нибудь покажу; они не хуже, чем те, что в Лиссабоне и Эсториле…

Они вошли в сквер на площади. Высокие липы были в цвету. В воздухе еще реяла солнечная пыль. Публика наслаждалась ароматом и предвечерней прохладой.

Орасио и Идалина облокотились на парапет; перед ними открывался вид на Карпинтейру.

— Смотри, это вон там! — И Орасио указал на пологий склон противоположного берега реки. — Вот где мы будем жить… Видишь? Красиво, правда?

Идалина разглядела вдали дома еще без кровли.

— Очень красиво, — подтвердила она. — Но когда они будут готовы?

— Не знаю, должно быть, через несколько месяцев… — Орасио показал в другую сторону, налево. — А вон там фабрика, где я работаю… Видишь?

— Та, что стоит отдельно?

— Нет. Это фабрика Алсада. Моя — с флагом.

— А… теперь вижу.

— Скоро и ты туда пойдешь… Я уже просил Фелисио. Будешь либо штопольщицей, либо браковщицей в зависимости от того, кто больше нужен… Фелисио обещал тебя устроить… — Орасио улыбнулся. — Выйдет что-нибудь из этого или нет — не знаю… На всякий случай я попросил Маррету поговорить с мастерами на других фабриках… Ты начнешь работать, и нам будет легче… Когда я стану ткачом, заживем совсем хорошо…

Идалина слышала об этих планах не раз. Она ласково улыбнулась мужу, и взгляд ее снова обратился к фабрикам.

— А все-таки мне больше нравится Мантейгас… — заметила она как бы про себя.

— Это потому, что ты еще не привыкла. Тут тоже неплохо… Смотри, вон замок Белмонте, где мы сегодня были. А теперь повернись. — Он указал на центр города. — Видишь те красивые здания? Это о них я тебе говорил… Я никогда, конечно, не входил ни в один из этих домов, но говорят, что там полным-полно всякого добра, накупленного в Коимбре и Лиссабоне, — здесь такие вещи не продаются. Особняк с балконами — это дом моего хозяина. Иногда из Лиссабона к нему приезжают гости и проводят здесь день-другой, а потом отправляются на виллу, она стоит на берегу Зезере…

Орасио казалось, что богатство хозяина придает и ему больший вес в глазах Идалины.

— А что за человек твой хозяин?

— Толком не знаю… Мне его только раз и довелось видеть по-настоящему. Одни его хвалят, другие ругают. Но из всех фабрикантов он самый умный и самый ловкий…

Внезапно Орасио вспомнил, с каким презрением посмотрел на него Трамагал, когда Азеведо де Соуза показывал фабрику своему швейцарскому гостю; настроение у него сразу испортилось.

— Пойдем поедим! — сказал он уже другим тоном. — Пора…

Через лабиринт уличек они вышли к таверне. Пообедав и расплатившись, Орасио не спеша подсчитал свои деньги. От тысячи двухсот эскудо, которые он занял у Валадареса на аренду дома, осталось всего пятьдесят шесть. На пятьдесят эскудо они сумеют продержаться до пятницы.

Успокоенный этими расчетами, он протянул деньги жене:

— Возьми… — И так как Идалина медлила, добавил: — Завтра купишь на неделю еды…

Когда они вернулись домой, было уже совсем темно. Орасио зажег керосиновую лампу. Идалина вздохнула:

— Как жаль, что здесь нет электричества…

— Да, в этих домах его нет… Ничего не поделаешь.

Орасио вышел и подождал за дверью, пока Идалина ляжет — ему не хотелось смущать ее в их первую брачную ночь…

Раздевшись. Орасио стал обдумывать возникшее затруднение. Как быть, чтобы не проспать? В Алдейя-до-Карвальо его будила Жулия — тремя ударами в потолок. В Ковильяне у одного из парней, с которыми он снимал комнату, был будильник. А теперь что делать? Он не раз говорил себе — нужно купить такие часы, но, боясь, что не хватит денег на аренду дома, так и не сделал этого. И вот получается черт знает что. Однако он ни в коем случае не должен опоздать на фабрику.

Орасио обратился к Идалине:

— Ты просыпаешься рано?

— Когда как…

— Значит, у тебя нет уверенности, что встанешь вовремя?

— Уверенности… уверенности у меня нет. Дома у нас был будильник и…

— Вот он-то мне и нужен! Я во что бы то ни стало должен встать ровно в семь… но если меня не разбудить, я способен проспать до полудня. Переехал я в Ковильян не только потому, что в Алдейя-до-Карвальо трудно снять квартиру, но и чтобы жить поближе к фабрике. Здесь я могу вставать чуть позже… Признаюсь, люблю поспать…

— Можешь спать спокойно… — сказала Идалина. — Только положи на тумбочку часы. Я тебя разбужу…

— А тебе это не трудно?

Идалина тоже любила поспать и понимала, что, пообещав мужу разбудить его, сама проведет тревожную ночь. Однако она ответила с готовностью:

— Что ты, совсем не трудно.

Орасио был счастлив, что наконец они вместе. Ему страстно хотелось сжать Идалину в своих объятиях. То, что до сих пор беспокоило его, теперь потеряло всякое значение.

II

На вторую неделю их семейной жизни, в пятницу, Орасио, вернувшись с фабрики, выложил на стол бумажки и монеты: