Шерсть и снег

— Вот, возьми… Здесь вся получка. Я оставил себе только двадцать пять тостанов на сигареты. Теперь ты сама распоряжайся деньгами… Но не забывай откладывать не меньше двадцати эскудо в неделю для выплаты Валадаресу. Каждые три месяца мы будем отдавать ему по двести пятьдесят эскудо и к концу года рассчитаемся вчистую.

Он пришел к выводу, что лучше давать жене деньги на всю неделю сразу. Когда он давал понемногу, оказывалось, что денег не хватает, и Идалина просила еще. А так, если она будет сама рассчитывать их бюджет, поневоле начнет экономить.

Идалина почувствовала, что муж чего-то не договаривает, но в то же время ей казалось естественным, что именно она будет распоряжаться деньгами — так всегда было в доме ее родителей.

Орасио посоветовал:

— Покупай продукты не ежедневно, а сразу на всю неделю, конечно, кроме того, что портится… Так выйдет дешевле. По субботам здесь большой базар… Потому-то получка в пятницу…

— Я сделаю, как ты хочешь, — сказала Идалина, радуясь, что муж предоставляет ей независимость — теперь-то она будет настоящей хозяйкой в доме, как ее мать и другие замужние женщины.

Однако эта радость длилась недолго. На следующее утро Идалина отправилась на базар и закупила всего, как советовал Орасио; но уже в среду обнаружила, что, если не взять из денег, которые отложены для Валадареса, не на что купить сардин и капусты. «Орасио еще скажет, что я мотовка, — с раздражением подумала она, — а я вовсе не мотовка… Мне, видимо, не хватает опыта. Дело именно в этом». Она промучилась все утро и наконец решила ничего не говорить Орасио, а на следующей неделе восполнить то, что потратит теперь.

В субботу она до хрипоты торговалась на базаре, споря из-за каждого тостана, и все же купила меньше, чем предполагала. В воскресенье на обед не было свинины. Орасио промолчал, и Идалина была этим очень довольна. В понедельник она снова забеспокоилась: цены на сардины растут изо дня в день, да и на овощи… К тому же нужен керосин — бутыль уже пуста…

Идалина решила покупать меньше хлеба, пусть хоть на сто граммов в день, — к концу недели получится почти кило.

Как-то вечером Орасио пожаловался:

— Что-то суп очень постный…

— Я не заметила, сколько положила масла… — виновато ответила Идалина.

В другой раз Орасио обратил внимание, что она мало ест:

— У тебя совсем нет аппетита… Ты ешь, прямо как птичка… Смотри, не заболей!

Идалина поспешила оправдаться:

— Нет… Мне вполне достаточно… Дело в том, что когда я готовлю ужин, то всегда пробую… А хлеб я никогда не любила…

Он пошутил:

— Ты, видно, хочешь быть похожей на богачей? Они тоже едят мало хлеба…

В пятницу, когда муж принес получку, она решилась признаться ему. Из сорока эскудо, которые она пыталась сэкономить для уплаты долга Валадаресу, осталось только восемнадцать. Идалина уже собиралась начать, когда Орасио сказал:

— Да, я забыл тебя предупредить: нам нужно еще откладывать по семь с половиной мильрейсов в неделю на взносы за аренду дома…

Идалина похолодела. Не поднимая глаз, она прошептала:

— Ничего не получится… Не хватает даже для Валадареса…

Когда Идалина призналась, что ей не удается скопить за неделю двадцать эскудо, Орасио рассердился:

— Ничего не понимаю! Я не говорю, что четырнадцать эскудо, которые я зарабатываю в день, — большие деньги, но у нас ведь нет детей, а на такой заработок живут и многосемейные. Есть немало прядильщиков, которые получают только двенадцать эскудо… Не понимаю, куда ты столько тратишь?

Впервые он говорил с ней таким тоном. Идалина расплакалась:

— Я не знаю… Не знаю, как живут другие… Тебе кажется, что я плохо хозяйничаю, но иначе я не умею… Если еще сократить расходы, можно будет кое-что наскрести на аренду, но для Валадареса никак… Хочешь убедиться? Считай…

Орасио уселся за стол, а она, утерев глаза тыльной стороной руки, начала вспоминать: столько-то этого — столько; столько-то того — столько…

— Ну как, подсчитал? И учти, что у нас была картошка, которую мы привезли из Мантейгаса… Но она уже кончается…

Орасио молча глядел на стоявшую рядом Идалину. Потом отвел глаза и, как бы обращаясь к самому себе, проговорил:

— Конечно, прядильщик больше четырнадцати эскудо не заработает, но ткачи получают куда больше… — И снова, глядя на жену, добавил: — Ладно! Может быть, что-нибудь соображу… Так ведь жить нельзя!

Орасио задумался; наклонив голову, машинально перебирал лежавшие на столе монеты… С первых дней работы на фабрике он решил, как только станет прядильщиком, начать обучаться ткачеству — ткачи зарабатывают больше, чем остальные рабочие, кроме того, получают сдельно; их уважают мастера и управляющие.