Шешель и шельма

Предположение, что ее могли усыпить, подлив в чай какое-нибудь средство, Шешель принял с осторожным одобрением.

— Могли, и очень на это похоже. Ты же не выходила из номера, убийца не мог этого не знать, а нейтрализовать тебя как-то надо было. Но это уж слишком сложно и ненадежно. Сам он вряд ли мог это сделать, а горничная… — Он запнулся и рассеянно качнул головой. — Впутывать совершенно постороннего человека, который легко может на тебя указать, очень глупо. Когда речь идет об убийстве, рассчитывать на молчание первой попавшейся горничной… Либо снотворного все же не было, а наш убийца посчитал, что тебя нет в номере. Либо как-то изыскал способ подлить средство незаметно от нее, и это теоретически мог быть Живко: он находился в номере. Заходил в гостиную? Подходил к столику с чаем?

— Заходил, проходил через нее в кабинет, — нахмурилась Чара. — К столику… Мог, — кивнула она, припоминая, потерла лоб. — Горничная вошла с сервировочным столиком, оставила его сбоку. Там стояли чемоданы, неудобно было его подкатывать ближе. Потом подошла отдергивать шторы, потом поставила мне прибор на чайный столик. Секунда-другая у него была.

— Секунда-другая… Он заранее знал, что сделает это, готовился и выбирал момент. Очень хладнокровный, решительный, расчетливый человек. Наглый. Похоже на его характеристику?

— Не знаю, — вздохнула Чарген. — Я же с ним почти не общалась. Но он точно с характером, не мямля. Почему нет…

— Значит, один вариант есть. Еще вполне возможно, что горничная замешана, но у нее есть серьезный интерес к убийце, которого она давно знает. В таких местах прислуга держится за свою работу, и просто подойди к ней незнакомый тип с таким предложением — она с негодованием отказалась бы, даже если бы посулили золотые горы. А если бы и согласилась, то вполне могла передумать, когда выяснилось, что это все не безобидный розыгрыш, а речь об убийстве. Конечно, могла испугаться и молчать, опять же из-за страха за место, но это слишком сложно предсказать. Вряд ли тот, кто так тщательно спланировал убийство, всерьез мог положиться на подобную случайность. Нет, если горничная в деле, повязана она чем-то большим, чем случайная глупость. Или деньги, которых должно быть немало, или какой-то личный интерес к убийце. Любовный или нет — не важно, и возраст вместе с внешними данными этой особы никакой роли не играет.

— Стей, а ты знаешь, на кого составлено его завещание?

— Нет, увы. Это можно будет выяснить только в Беряне, — качнул головой Шешель. — И даже пытаться прогнозировать не возьмусь. Ну разве что тебя там, скорее всего, нет, — усмехнулся он.

— Тоже мне новость! — вздохнула мошенница. — Да, вот еще странная вещь, я не сказала. Перед тем как войти в гостиную, я заглянула в кабинет. Павле перед уходом точно его закрыл, а тогда дверь была приоткрыта и оттуда тянуло сквозняком, была открыта дверь на пожарную лестницу…

— Ну это очевидно. Ралевич вернулся и открыл кабинет, а убийца через него и удрал. — Стеван пожал плечами.

— Нет, дело не в этом. На столике стояла бутылка игристого и два бокала для него.

— И что? Может, осталось после разговора твоего мужа с Живко.

— Нет. То есть я не заходила в кабинет сразу после разговора и не знаю, когда это там появилось, но Ралевич терпеть не мог игристое. Вообще вино не любил, но такое — особенно. На людях мог пускать пыль в глаза, тем более он в нем вроде как разбирался, но дома точно предпочел бы брадицу, особенно если хотел что-то отметить.

— Интересно, — задумчиво проговорил Шешель. — Видишь, кое-что ты о нем все-таки знаешь такого, чего не знаю я. Кто еще в курсе его пристрастий?

— Понятия не имею, никогда не задумывалась. Но Живко вряд ли мог не знать, мне показалось, эти двое очень хорошо знакомы. С ним, мне кажется, Ралевич общался ближе, чем с кем-то еще из родственников и партнеров. А все-таки, откуда там вино?

— Мне кажется, убийца пытался инсценировать бытовую ссору и подставить тебя, — спокойно ответил он. — И я бы не исключал подтасовки твоего самоубийства после всего этого. Но, похоже, просто не успел сделать все как хотел.

Чарген зябко поежилась и крепче вцепилась в руку мужчины.

— Выходит, ты мне еще и жизнь спас? А почему я так быстро очнулась? — все-таки не удержалась от вопроса, хотя об ответе на него догадывалась: зелье могло вступить в конфликт с магией.

— Может, дозу не рассчитали. Это всегда индивидуально, всякое случается. А все остальное — домыслы, — отмахнулся следователь. — Просто я бы на его месте поступил так. Полиция бы даже особо разбираться не стала: бытовая ссора иностранной супружеской пары. Даже скандал закатить некому, единственный родственник здесь Живко, а он у нас главный подозреваемый. И Гожкович, которого ты видела, да, я помню. Хотя вот у него я мотива не вижу, вряд ли он может рассчитывать на наследство партнера по бизнесу.

— Может, просто личная неприязнь? Он меня, кстати, запугивал страшными слухами о Ралевиче. Ну, о том, что тот вроде бы жесток с любовницами.

— А он жесток или все-таки нет? Потому что внятных свидетельств у меня тоже нет.