Шешель и шельма

— В любом случае решать это владыке, — пожал плечами Шешель. — Я же сюда летел не арестовывать кого-то, а возвращать «Щит» с материалами. Рофель, увы, вне нашей юрисдикции. Но очень может быть, что владыка обидится и создаст ему серьезные проблемы в делах. Не знаю, честно, я не люблю все эти большие игры.

— Что же, выходит, виновные так и останутся безнаказанными?

— Такова жизнь, — рассеянно отозвался следователь, бросив на спутницу задумчивый взгляд. — Но не все, конечно. Исполнителя-то мы уже поймали, в мое отсутствие и связи Ралевича наверняка проверили, всех причастных выявили, так что аресты будут. Не всегда всех удается прижать, увы. Чаще, правда, доказательств не хватает, но тут еще и искать их бессмысленно.

Фраза про доказательства немного остудила Чаре голову, напомнив, что она тоже далеко не добропорядочная особа. Конечно, убивать никого не убивала и преступления ее не самые тяжелые, но все-таки — уж кто бы говорил! Сама-то не стремилась идти с повинной даже несмотря на то, что после этого приключения твердо решила завязать…

Чарген, правда, еще не задумывалась всерьез, как именно выводить «из тени» саму себя, чтобы прекратить наконец менять имена и лица. Лучше всего, конечно, было продать квартиру, сменить район и окружение и начать жизнь с чистого листа, но…

Именно сейчас о таком варианте думать не хотелось. И Чарген не думала, отговаривалась тем, что для этого сначала нужно вернуться домой, и старалась не вспоминать об иных причинах. Причине единственной, которая шагала сейчас рядом.

Идти по лесу оказалось гораздо приятнее, чем по раскисшим деревенским улицам, даже несмотря на отсутствие каких-либо тропинок. Лес оказался редким, чистым, прозрачным — одно удовольствие. Как именно ориентировался здесь и держал направление господин Сыщик, Чара не спрашивала, неожиданно просто наслаждаясь прогулкой. Конечно, окажись погода потеплее и посуше, и удовольствия все это доставило бы больше, но выбирать не приходилось.

— У нас с тобой прямо как настоящее свидание, — со смешком заметила Чара. — Романтическая прогулка.

— Да уж, — неприязненно поморщился Шешель, перешагивая поваленный ствол, и протянул руку спутнице, чтобы помочь сделать то же самое. — В огне я видал такую романтику.

— Ты не любишь лес?

— Терпеть не могу, — честно признался он. — Еще с армии. Лес и бег. От последнего никуда не денешься, а вот с первым, к счастью, обычно удается не пересекаться.

— А какая у тебя военная специальность? — полюбопытствовала Чарген, решив, что от такого интереса большой беды не случится и вряд ли она спросит что-то жутко секретное.

— Снайпер, — чему-то усмехнулся следователь.

— Ничего себе! — искренне восхитилась Чара. — Но вообще тебе подходит, да… Тебя поэтому и отправили одного, да? Что, привык один работать?

— Все-таки чему-то очень интересному учат девочек в пансионах, — хмыкнул себе под нос Стеван. — Нет, не поэтому. Я хорошо знаю регидонский, и внешность у меня для здешних мест очень типичная и неприметная, а вмешивать основную агентурную сеть по такому делу не рискнули. Разведки следят друг за другом, лишнее движение непременно привлекло бы внимание. Нет, мне сказали, к кому обратиться, если совсем пролечу, но вроде все неплохо сложилось.

— Кстати, да, у тебя странная наружность для ольбадца. Или ты не оттуда?

— Ну родился в Беряне, но мать была отсюда, с этого берега, я в нее пошел. Ее родители эмигрировали в Ольбад, когда тут в конце прошлого века начался бедлам.

— А отец?

— Он из Беряны.

— Они живы? — все-таки спросила Чара. Они же только недавно познакомились, и интерес этот будет уместен…

— Нет.

От общих соседей Чарген прекрасно знала, что мать Шешеля умерла очень давно, когда тот был еще ребенком, а отец — несколькими годами позже, как раз когда Стеван служил. Подробностей соседи не знали, но вроде там была какая-то трагическая история с попыткой ограбления и убийством. Все единодушно сходились во мнении, что специальность себе Шешель выбрал именно после того случая.

Цветана всего этого, конечно, не знала, но Чара решила, что подробностями она интересоваться не будет.

— Извини.

— Да все нормально, они уже давно умерли.

— Ну… я своих никогда не знала, но напоминания об этом все равно неприятны.

Некоторое время они шли молча, и сейчас тишина совсем не нравилась Чарген, казалась напряженной и нервной. Как будто господин Сыщик действительно всерьез расстроился, вспоминая родителей. Это было странно, потому что очень не похоже на него, и Чара все больше склонялась к тому, что приписывает ему собственную реакцию: если бы мама умерла, Чаре было бы очень тяжело и неприятно об этом думать.

— Стей, а нас не поймают посреди поля? Воздушный порт же со всех сторон открыт, незамеченным не подойдешь, да и территория наверняка огорожена…