Шесть алых журавлей

Солнце почти село, но на сцену по-прежнему падал последний луч с запада. В его свете купалась леди Бусиан, приветствовавшая жителей Иро на фестивале.

– В этот день мы празднуем конец долгой зимы и свет, что следует за тьмой. Сегодня от замка Бусиан выступят мои дети и исполнят излюбленную сказку Иро, чтобы уважить и поблагодарить всех вас за тяжкий труд, преданность и гармонию.

Она поклонилась и пригласила на сцену Мэгари с Такканом.

Мэгари чинно опустилась на стул, поправила пышную синюю юбку и взяла лунную лютню. Ее плечи приподнялись, и, взмахнув рукой, она сыграла вступительный аккорд.

Ее глаза загорелись, впитывая в себя музыку, и Таккан вышел вперед.

– Когда Эмуриэн упала с небес на землю, – начал он, – тысяча журавлей молилась о ее возвращении. И тогда она переродилась в человеческое дитя по имени Имуриня.

Посетители театра расплылись в улыбке – все дети и взрослые знали эту сказку.

Таккан пропел:

Имуриня отличалась от других детей.
Ее кожа серебрилась, как луна,
Волосы сияли, как звезды,
Так ярко, что никто не замечал ее печали.
Со временем она расцвела, стала леди,
Грустной и одинокой,
Не считая кроликов на горе,
Не боявшихся ее блистательности.
Тогда прибыли короли и принцы,
желавшие ее руки.
У каждого она попросила о мелочи:
Подарке, который сделает ее счастливой.
Они приносили нефритовые кольца и коралловые короны,
Роскошные шелка и сундуки с золотом.
«На что мне эти богатства?» – думала Имуриня.
Я всего лишь дева с горы.
Ее надежда угасала, как вдруг
Последний жених собрался с духом.
Скромный охотник со скромным подношением:
Деревянным гребешком с вырезанным цветком сливы.
Все насмехались над ним за такой простенький дар.
Но Имуриня поняла руку, заставила их замолчать,
И спросила: «Почему гребешок должен меня осчастливить?»
Охотник ответил: «Кролики мне сказали,
Что за этим ослепительным светом,
Ваши глаза темны от печали.
У меня нет ни золота, ни царства,
Но я дарю этот гребешок, чтобы заколоть ваши волосы,
и озарить ваши глаза радостью.
Имуриня полюбила его и взяла в мужья.
Но вскоре легенды о ее блистательности достигли небес.
Великие боги признали свою сестру Эмуриэн,
И отправили за ней журавлей,
С персиком, дарящим бессмертие,
Дабы вновь сделать ее богиней.
Но Имуриня отказалась возвращаться без смертного мужа,
А боги его не приняли.
Однако дева была умна и разрезала плод пополам,
И добавила дольки в суп: свой и мужа.
Тогда они вместе взмыли к небу,
Но остановились на полпути,
И стали обитать на луне.
И теперь каждый год, в эту зимнюю ночь,
Тысяча журавлей относят ее на небеса,
Чтобы она вновь стала Эмуриэн
Богиней судьбы и любви.

Голос Таккана затих, последние нежные звуки песни заставили всех затаить дыхание. Он поднял синий фонарик с рисунками кроликов, журавлей и серебряной луны. Прошелся взглядом по толпе, нашел меня. И, улыбнувшись, глубоко вдохнул:

Дабы почтить ее темнейшую луну,
Мы зажигаем фонарики,
Чтобы толика нашего света коснулась небес,
Как ее свет касается земли.

Мэгари сыграла финальный аккорд.

В наступившей тишине я ощутила легкую боль в груди. История Имурини была о любви, о потере, совсем не похожей на мою, но я все равно невольно ей сопереживала. Она тоже по-своему была проклята и не могла вернуться домой.