Шесть алых журавлей

Мэгари подпрыгнула на месте и радостно захлопала в ладоши.

– Нам нужно потренироваться, чтобы ты не выставил себя дураком перед Линой.

– Вот и тренируйся, пока не похолодало. Разве ты не говорила, что хочешь поиграть среди слив? Или все это было уловкой, чтобы заманить сюда нас с Линой?

– Это была уловка, чтобы заставить тебя петь на фестивале, братец. Я знала, что ты не откажешь мне перед Линой.

Мэгари достала лютню и уселась на упавшее бревно. Стоило ей сыграть первые аккорды, как лицо девочки озарилось радостью.

Я прислонилась к дереву, слушая ее бренчание. Музыка никогда не стояла на вершине списка того, что доставляло мне удовольствие. Играть на цитре мне нравилось немногим более, чем шить.

А зря. Я недооценила музыку.

Мэгари сыграла тоскливую ноту, и мое сердце болезненно сжалось, словно она дернула за его собственные струны. Я бы все отдала, чтобы снова станцевать под флейту Ётана или спеть с мамой на кухне. То были счастливые времена, и не менее счастливым был данный момент. Но вскоре песня Мэгари тоже превратится всего лишь в воспоминание.

Таккан прислонился к стволу по другую сторону от меня и слушал музыку своей сестры. Или он стоял там все это время?

Когда он заметил мой взгляд, я быстро отвернулась. Но поздно. Таккан обошел дерево и встал рядом со мной.

Я пошла было к другому дереву, но тут он прошептал:

– За этой песней кроется своя история. Слышишь, как Мэгари имитирует реку?

Она провела пальцами по струнам. Да, и впрямь похоже на журчание воды.

– Эта песня о девушке, которая плыла по реке Баюнь в каштановой скорлупе. Она была не крупнее плода сливы, такой маленькой, что ей приходилось отбиваться от цикад иголками и запрыгивать на воздушных змеев, чтобы улететь от врагов. А на голове у нее был наперсток, чтобы никто не узнал, что на самом деле она дочь лунной госпожи.

«Наперсток на голове? – я скривила губы, выражая свой скептицизм. – Ты сам это придумал?»

– Не нравится?

Я пожала плечами. Чепуха какая-то. Зачем ей носить наперсток на голове, если она дочь лунной госпожи?

– Да, не лучшая моя сказка, – усмехнулся Таккан. – Но порой я гадаю: может, ты одна из них? Лунная дочь. Поэтому ты и не хочешь, чтобы кто-либо видел твои глаза. Они ослепят нас своей блистательностью!

Таккан дразнил меня, пытался выманить из раковины при помощи своих сказок. Демоны меня побери, и это сработало! Я сняла цветок с рукава и сдула лепестки ему в лицо. Таккан рассмеялся, и мои губы расплылись в улыбке. Я посмотрела на чернильные и угольные пятна на его закатанных рукавах, на взъерошенные волосы, собранные на затылке, в темные глаза, которые каким-то чудом становились ярче с каждой нашей встречей. Кики права. Он совсем не варвар, каким я его представляла.

Разумеется, это не значит, что он мне нравится.

А вот его сказки – вполне.

Только пошел снег, как мы увидели волков. Они сбежали с холма, прыгая по белоснежным уступам. Их бледные глаза беспощадно сосредоточились на нас.

Мэгари крепко схватила меня за руку. Мы свернули на другую тропу, но остальная часть стаи уже спешила нам навстречу. Вскоре нас окружат.

– Лина, – процедил сквозь зубы Таккан, передавая мне поводья Адмирала. Затем достал лук и колчан с четырьмя стрелами с синим оперением. – Забери мою сестру в замок.

– В замок? – повторила Мэгари, отпуская мой рукав. – Нет, ты не останешься здесь…

Таккан даже не слушал; просто подхватил ее и усадил на спину Адмирала. Ради безопасности Мэгари, я тоже взобралась на коня и ударила пятками по бокам, чтобы отправить его в галоп.

– Лина, мы не можем бросить Таккана! Он ранен. Развернись…

Мой разум кричал то же самое. Я никогда не видела Таккана в бою. Несомненно, он умелый воин, и ни один человек не пожелает себе такого врага. Но, несмотря на весь его опыт, он все еще был слаб из-за раны. Ему не победить в одиночку целую стаю волков.

Я спрыгнула с Адмирала и ударила его по крупу, чтобы вез Мэгари в замок без меня. Она знала дорогу и одна доскачет быстрее. Я приземлилась в снег, и Таккан помог мне встать. Судя по безнадежности в его темных глазах, он счел мой поступок невероятно глупым.

Ну, зато я не только глупая, но и отважная.

Волки зарычали, окружая нас – мой маленький кинжал и затрудненное дыхание Таккана только раззадорили их. Серые шубы мерцали от снега, клыки были настолько большими, что торчали из пасти.

– Держись рядом, – сказал Таккан, прижимаясь к моей спине.

В воздухе явственно чувствовалась угроза, обстановка была столь же напряженной, как тетива в его пальцах. Я крепко поджала губы – меня больше заботило, что я могу издать какой-то звук, чем смерть от волчьих клыков.

За холмом раздался вой… и волки перешли в нападение.

Таккан выпускал стрелы с точностью одаренного лучника. Каждая из них нашла пристанище в брюхе или груди волка. Будь их четверо, битва бы уже закончилась. Но с каждой секундой волков прибывало все больше, они выходили из-за деревьев и стекались вниз по холму.

Таккан обнажил меч.