Шесть балерин на одного папу

Этот жест кажется ей нелепым. Они обменялись рукопожатием посреди улицы, словно два старичка. Бьянка быстро оглядывается: вдруг прекрасный танцор увидит ее с этим мальчиком? Нет, вокруг лишь безразличная толпа. Новый знакомый начинает раздражать Бьянку. Он совсем не похож на ее любимого, который исчез прямо из-под носа, когда она уже почти подошла к нему…

– Красивое имя, – произносит Джонас.

– Не знаю, – пожимает плечами Бьянка.

Но мальчик не отступает:

– Я пытался угадать, как тебя зовут. Даже спрашивал у друзей.

– И зачем? – интересуется Бьянка ледяным тоном, но это не смущает Джонаса.

– Потому что увидел тебя у нас в коридоре, и ты мне понравилась. Мои друзья стали подшучивать надо мной. Они называют тебя «милашкой».

– Что? Значит… это ты сказал? – бормочет девочка.

Джонас краснеет. Совсем не так, как Бьянка и ее подруги, у которых под кожей словно вспыхивает красная лампочка. У Джонаса появляются красноватые пятна, которые идут от ушей к скулам. Только сейчас Бьянка замечает, какие у него длинные ресницы. Наконец она тает.

– Спасибо, – бормочет она с улыбкой. – Если бы ты знал, как тяжело встретиться с целым классом мальчиков! Вы похожи на отряд солдат.

Джонас приободряется: красные пятна исчезают, и глаза снова начинают сиять.

– Выпьем горячего шоколада? – предлагает он.

– Давай, – отвечает девочка.

Она все еще испытывает прилив нежности. Стоп, Лиза же говорила о горячем шоколаде! Эта волшебная формула сработала, хотя Бьянке и не нравится горячий шоколад! Девочка собирается сказать, что передумала, что уже поздно и ее ждет папа, но Джонас снова улыбается. Бьянка не может оторвать от него взгляд. Она чувствует тепло в груди, и ей кажется, что они знакомы уже сто лет. У Джонаса горделивая осанка. Может, на него и не оборачиваются все девушки, но он очень симпатичный. Они идут вместе, и Бьянка не чувствует смущения. Наоборот, ей комфортно, и, когда Джонас показывает собаку, которую хозяин одел в маленькое пальто, девочка смеется.

Возможно, тому прекрасному принцу Бьянка и не осмелилась бы сказать, но Джонасу она сразу признается, что не любит горячий шоколад. И вместо него заказывает чай и кусочек яблочного штруделя.

– А я обожаю горячий шоколад, особенно со сливками, – говорит Джонас, прислонившись к спинке диванчика.

Он устало вздыхает и спрашивает:

– В Академии нас пытают. Вас тоже?

– Конечно. Выпускной концерт совсем скоро. В чьем ты классе?

Джонас вскидывает руки и, оглянувшись, шепчет:

– Не называй это выступление концертом. По крайней мере, не при Джулиани!

– Джулиани? Твой преподаватель… – пораженно спрашивает Бьянка.

Она собиралась сказать «самый красивый танцор в мире», но вовремя прикусила язык.

– Да, Альдо Джулиани. Он потрясающий, но очень строгий. К тому же у него есть свои любимчики, – мрачнеет Джонас.

– Судя по всему, ты не входишь в их число, – усмехается Бьянка. – Не знаю, утешит ли тебя это, но я тоже не лучшая ученица.

– Странно, – говорит Джонас. Он смотрит на Бьянку восхищенными глазами. – Разве ты не в классе Снежной королевы?

– Кого? – пораженно спрашивает Бьянка. Ведь про себя она называет Бобулову именно так.

Джонас пододвигается и тихо произносит:

– Бобуловой. Разве не слышала, что это ее прозвище?

Бьянка качает головой. Откуда ей знать, если она постоянно в зале и уходит домой в окружении подруг, «как принцесса».

– Говорят, она ужасная и злая, но не выделяет любимчиков. Это так? – спрашивает Джонас.

– Да, она не показывает, кто ей нравится. Зато у ее ассистентки есть несколько любимых учениц – самые красивые девочки в классе.

– Что? И ты не среди них? – тут же восклицает Джонас. – Она тебя просто не разглядела!

Бьянка смеется и расслабляется. Неприятные мысли о Синтии и упущенном танцоре рассеиваются.

– Какой балет вы готовите? – спрашивает девочка.

– «Сон в летнюю ночь». Наверное, вы тоже готовите его, у нас будет несколько совместных репетиций. Я бы подцепил тебя на них, но мне хотелось познакомиться раньше.

Бьянка хмурится: подцепил? Он что, знал, что она согласится познакомиться с ним? Возможно, Джонас чересчур самоуверенный.

– Пока что мы учили отрывки из «Лебединого озера», а две недели назад Бобулова сообщила о новом балете. Но танцевать в нем будут не все, – объясняет Бьянка.

– Конечно, только лучшие.

– И любимые, – соглашается Бьянка. Она уже забыла о своей обиде на Джонаса за слово «подцепил».

– Роб точно будет танцевать, – расстроенно говорит Джонас.

– Кто такой Роб? – спрашивает Бьянка, хотя уже догадывается.

– Роберт, он шел перед нами. Разве ты не видела его? – удивляется Джонас.

Бьянка внезапно краснеет. Хорошо, что к их столику подходит официант, и Джонас не видит, что у нее едва не случился сердечный приступ. Бьянка набрасывается на свой штрудель, притворяясь, будто страшно голодна, хотя ей кусок в горло не лезет. Чай же настолько горячий, что от одного глотка она краснеет еще больше.

– Как тебе штрудель? Выглядит неплохо, – комментирует Джонас, так и не заметив потрясения Бьянки.