Шесть баллов по Рихтеру

– Что все? Расскажи хоть.

– Да я тоже не особо знаю.

– Но все равно ты знаешь больше меня.

– Скорее всего, – кивнул Феликс. – Если ты не врешь.

– А зачем?

Врать Тюша не умела, а когда пыталась, получалось глупо и бессвязно. И все сразу понимали, что Тюша говорит неправду. Или ей казалось, что понимают, и она краснела, заикалась и мечтала провалиться сквозь землю. Или просто закрыть глаза и повторять как заклинание: «Меня здесь нет. Меня здесь нет». В детстве это помогало. Она начинала верить почти по-настоящему, что находится где-то в другом месте, а не там, где соврала.

– Мало ли, – вздохнул Феликс, но тему развивать не стал. – В общем, двадцать лет назад начали исчезать люди. Уезжали в лес, например, грибы собирать. Или на реку купаться. Или на рыбалку. Или просто в поход. Сперва все было нормально, а потом с ними пропадала связь. И они не возвращались. Их, конечно, искали. Родственники обращались и в полицию, и к спасателям, и к волонтерам. И ничего – никого не находили. Ни следов, ни одежды, ни телефонов. Совсем ничего. Сначала про это думали – ну вот бывает. Всегда же было, что люди пропадали. Но их стало как-то слишком много пропадать. А потом выяснилось, что они пропадают только за городом и только в дождь. В городе дожди тоже шли, правда, почему-то гораздо реже. А на расстоянии от города – чем дальше, тем чаще. Удалось даже зоны определить. Зона первой опасности, зона второй опасности. А еще дальше все заканчивалось. Дождь – не дождь, никто не пропадал. Только в этих кольцах вокруг города, и всё.

Феликс откашлялся, вытер рот рукой и продолжил.

– В общем, составили карту. Стали делать подробные прогнозы. Даже новые методики появились. Но они все равно были не слишком точными. Ну, может, поточнее, чем раньше. Но стопроцентной гарантии не давали. Ну что делать? Построили кордоны – первый, второй, третий, чтобы кого попало не выпускать. Чтоб не пропадали люди зря.

– А сами они не соображали, что ли? – хрипло удивилась Тюша.

Она не понимала, верить Феликсу, или он рассказывает ей страшную сказку, а потом рассмеется и выдаст что-нибудь вроде отцовской присказки: «Саечку за испуг!»

– Они еще как соображали, – ответил Феликс.

Смеяться он явно не собирался.

– Но были два момента. Первый – люди рвались искать тех, кто пропал. Ну представь. У тебя пропал парень.

Тюша несколько раз моргнула. Разве она похожа на девчонку, у которой мог быть парень? У нее был друг, и тот предпочел общаться с другой. Ладно, неважно.

– И ты знаешь, что он пропал около поселка Поляна. Например. Или Чаща. И его никто не нашел, и следов не обнаружили. Неужели тебя не потянуло бы в эту Поляну или Чащу со страшной силой, чтобы самой пройти по его последней дороге? Самой расспросить местных? Самой посмотреть – что там творится вообще?

Феликс глянул на часто моргающую Тюшу и чуть-чуть сбавил обороты.

– Ладно, может, ты бы и побоялась. Опять же, родители бы не пустили. Но ведь и взрослые пропадали. Их-то кто бы не отпустил? Вот именно.

Феликс немножко помолчал, перевел дыхание, посмотрел на дождь над водой. Вроде бы струи стали потоньше, и река уже не кипела, а плескалась, как в тазике для стирки.

– А второй момент? – не выдержала Тюша.

– Что? – Феликс обернулся.

– Ты сказал, что было два момента, из-за которых пришлось устанавливать кордоны.

– А, ну да. А второй – пошли слухи, что кое-кто все-таки возвращается. И что там, куда попадают те, кто пропал, чуть ли не рай. По крайней мере, в каком-то смысле.

– В каком?

– А вот этого я точно не знаю, – вздохнул Феликс. – Мне же отец рассказывал от случая к случаю. И без подробностей. Ты же знаешь, родители нас до сих пор считают маленькими.

– Знаю, – кивнула Тюша. – Мне вообще не рассказывали. Наверное, решили: было и было. Главное, что закончилось. Но заметь, про это ведь вообще мало говорят? И в школе по истории не проходят.

– Ну конечно не проходят, – кивнул Феликс. – Тем более, это же только у нас в городе было. Остальные, может, и не слышали ничего. В смысле, наши ровесники. Взрослые-то знают. Но мне отец не мог не рассказать. У нас мама из-за этого заболела.

Глаза у Феликса погасли, уголки губ опустились.

Тюша хотела его спросить, чем заболела и выздоровела ли, но, глядя на его лицо, побоялась.

– Короче, эти дожди потом назвали Алыми, – закончил Феликс. – Потому что вода была с красной мутью, и когда оставались лужи, эта муть плавала по краям алыми нитками. Они тогда прекратились, да. А теперь, похоже, опять начались.

– Но никто же не пропал? – замирающим от страха голосом спросила Тюша.

– Ну вроде бы, – кивнул Феликс. – Но наши ведь не зря уплыли.

– Думаешь, они пропали первыми?

– Думаю, они поняли, что происходит, первыми. И пытаются все исправить.

Тюша кивнула. Это было похоже на родителей. Они всегда пытались спасти Тюшу, если ей грозила даже крохотная опасность. Защитить, прикрыть, и чтобы она об этом даже не догадывалась.

– А у них получится? – спросила Тюша.

Она понимала, что спрашивать у Феликса глупо, но больше все равно было не у кого.

– Не получится, мы поможем.

– А ты знаешь, как?

Феликс усмехнулся и кивнул.