Шесть баллов по Рихтеру

– Для начала нам надо на шлюз. Не боишься?

Тюша подумала, что боится. У нее спина заледенела от страха, а ладони вспотели и их хотелось вытереть обо что угодно. Хорошо хоть, зубы не стучали.

– Я могу поехать, – ответила Тюша.

Вроде и не соврала, и не отказалась.

Дождь кончался. Капли со стуком падали на камни и расплывались темными кляксами. Но скоро эти кляксы сливались с общим фоном.

Феликс подождал, пока капель совсем не стало, и вышел из укрытия.

– Мне тоже выходить? – спросила Тюша.

Она не то, чтоб не спешила, просто не хотела сделать что-то не то.

– Давай, – подтвердил Феликс. – Только осторожненько. Камни скользкие.

Тюша вылезла из-под камней и замерла, разглядывая залитый водой нижний край острова. Вода на самом деле казалась розоватой. Прав был Феликс. И в лужах по краю качались красные тонкие сгустки, напоминающие то ли ошметки краски, то ли листья неизвестных водорослей.

Феликс помахал ей, подзывая к лодке.

Тюша подошла.

– Давай ее перевернем, – предложил Феликс. – Воду выльем.

Тюша сразу заметила, что воды в лодке налито чуть ли не до скамеек, и, если ее вычерпывать вручную, времени это займет – как раз до вечера.

Она крепко взялась за борт и, стараясь преодолеть отвращение, которое вызывала красноватая вода, подтолкнула лодку так, чтобы та встала на бок. Лодка тяжело, но послушалась, и вода тонкими ручейками потекла к реке.

– Сейчас, – пропыхтел Феликс. – Еще чуточку.

Он покраснел, лоб заблестел от пота. Тюша видела, как ему тяжело, но и ей было не легче.

– Достаточно, – наконец скомандовал Феликс.

И они осторожно опустили лодку обратно на днище.

– Садись, – велел Феликс. – Плащ вроде не должен промокнуть.

Тюша кивнула, сделала пару шагов и замерла в изумлении.

– Смотри! – сказала она и совершенно неприлично показала пальцем, куда смотреть. Мама бы, наверное, упала в обморок от таких ее манер. Но Феликс в обморок не упал.

– Ого, – изумленно выдавил он и пошел к тюшиной находке.

Вернее, полез. Потому что по тропе, выложенной из камней, можно было только лезть, выбирая опору ногами и крепко держась руками.

А Тюша осталась внизу. Она понимала, что в своем плаще и сапогах три раза свалится прежде, чем доберется куда нужно.

Феликс справился один. Вскарабкался до плоской части острова, протянул руку и взял то, за чем лез. Теперь Тюша уже не сомневалась, что это было. Большой старый зонт темно-синего цвета, украшенный странным рисунком. Пока он был закрыт, рисунок рассмотреть не удавалось. Тюша только видела, что краски слегка выцвели, но все равно будто бы излучают теплое свечение и оттенки у них незнакомые и удивляют до немоты.

Впрочем, долго молчать Тюша не смогла.

Феликс спустился, опираясь на зонт, как на трость, а она подбежала к нему и тронула кончиками пальцев ручку.

– Дай посмотреть!

Феликс ничего не ответил, но Тюша и не ждала. Она забрала у него зонт, стряхнула с него капли воды, подняла острием вверх и раскрыла.

Зонт распахнулся, как гигантский тропический цветок.

– Ух ты! – восхитился Феликс.

А у Тюши не было сил даже на это. Она смотрела на зонт. А с зонта смотрели на нее звездочеты в высоких узких колпаках и русалки с серебристыми хвостами. На каждом фрагменте ткани от спицы до спицы расположилась своя фигура – русалка – звездочет – русалка – звездочет. Звездочеты и русалки напоминали друг друга как родственники, но все же у каждого было особенное лицо. У кого-то веселое, у кого-то сонное, у кого-то встревоженное, у кого-то грозное.

Тюша не могла оторвать глаз. Ей казалось, что она попала на спектакль для одного зрителя. Сейчас каждый из актеров будет играть для нее свою коротенькую, но наполненную до краев жизнью роль.

Она почти забыла о том, что находится на острове, что не одна, что пора садиться в лодку.

– Я знаю, что это, – хрипло сказал Феликс. – Это зонт с той стороны. Закрой сейчас же!

Глава шестая. Вечно виноват

Она и не думала с ним спорить. Отвела взгляд от зонта, сложила и аккуратно расправила старую ткань.

– Вот, – кивнул Феликс, – молодец. Какая же ты молодец!

Тюша не поняла, за что он ее так хвалит. Но пусть лучше хвалил бы и дальше, чем ругал. Правда, она не помнила, чтобы он хоть раз всерьез повысил на нее голос, но вдруг просто еще не успел. А ей не хотелось. Она стекленела и теряла способность разговаривать, когда на нее кричали. Если только не впадала в бешенство. Но такое случилось с ней один-единственный раз, и вспоминать об этом было все равно, что думать о первом вранье или предательстве лучшего друга. Неудобно, стыдно и больно.

– Теперь садись, – сказал Феликс. – Зонт возьми с собой.

Он объяснял, что она должна делать, так медленно и подробно, как будто вдруг начал сомневаться в ее умственных способностях. Или словно у нее в руках была мина замедленного действия. Тюша краем сознания удивлялась, но в то же время не хотела заострять на этом внимание. Говорит, что делать – ну и хорошо.

Тюша осторожно перешагнула через борт и села на скамью. Лодка качнулась. Сейчас она уже почти целиком стояла на воде, и только кормой рыхлила песок.

– Молодец, – снова похвалил Феликс.