Шесть братьев

Он не может всерьез думать о моей беременности всего через несколько недель после знакомства со мной.

– Сэмми, – вторит он мне, стиснув прямую челюсть и хватая меня за локоть.

Прежде чем я смогла бы сопротивляться ему, он перевернул меня на живот, прижав колено к моей спине, вдавливая в матрас.

– Что? – спрашиваю я, прежде чем слышу удар и чувствую острую боль в ухе.

– Молчи, – приказывает он, ложась на меня и придавливая своим весом. – А теперь послушай меня. Ты пока продолжаешь принимать свои маленькие таблетки, но, когда я решу, что готов к рождению еще одного сына, ты отдашь мне эти таблетки, и мы родим ребенка. Я решаю, что должно произойти. Поняла?

Я киваю, скованная и бесполезная. Я убью его прежде, чем позволю сделать это со мной снова. Да я скорее умру.

Кажется, удовлетворенный моим ответом, он отпускает меня, и я сажусь, оборачивая вокруг себя простыни. Следующий вопрос слетает с моих губ, прежде чем я могу подумать.

– Что, если бы это была девочка? – спросила его.

О, Господи. Почему я говорю сейчас об этом?

Он широко улыбается, сияя так ярко, это грозит ему треснутым лицом.

– Я всегда хотел маленькую девочку, – говорит он. – Дочь, которую я назову своей.

Я улыбаюсь, тяжело сглатывая, потому что, если этого не сделаю, то закричу.

Он натягивает футболку через голову и надевает кожаный жилет.

– Я возвращаюсь к своей жене, – снисходительно говорит он. – Бедная женщина любила Чада, как собственного сына. Она в отчаянии.

Думаю, она, наверное, чертовски рада.

– Я буду скучать по тебе, – говорю я, потому что это моя роль, и это то, что я должна сказать.

– Я скажу Джейсу присматривать за тобой, – говорит он.

– Тебе не нужно этого делать, – нейтральным голосом говорю я. – У меня все будет нормально. Я буду здесь, ждать тебя.

Он склоняет голову набок, глядя на меня с холодным расчетом. Горе оставило его злобным, грубым и еще более испорченным, чем раньше. Мне нужно быть более осторожной, когда отвечаю ему, потому что он похож на заряженный пистолет, готовый выстрелить в любой момент.

– Ложись, – говорит он, подходя к своей брошенной похоронной одежде.

Я смотрю, как он достает свой галстук из кучи, тот самый галстук, который он носил на похоронах своего сына всего несколько часов назад. Моя улыбка исчезает, когда я понимаю, что он собирается делать.

Он приближается ко мне с грацией тигра, преследующего свою добычу, и внезапно мне становиться страшно. Боюсь, что его внезапное осознание того, на кого я похожа – Мариана, красивая сучка, которая поимела его – зажгло в нем некую старую вражду, некое желание мести. И хотя я ни на секунду не верю, что его вендетта против мертвой женщины оправдана, я могу понять это жгучее, калечащее желание получить око за око, которое должно быть текло по его венам.

– Ты не ложишься, – говорит он, ударяя меня кулаком по лицу, касаясь моей скулы.

Он бьет не очень сильно, и, к счастью, его обручальное кольцо на другом пальце, спасая мою кожу от порезов. Но это, сука, так больно, и когда я сжимаю щеку, Дорнан хватает меня за лодыжки и тянет вниз, так что я падаю на спину. Он садится на меня верхом, и когда я выставляю ладони вперед в защитном жесте, он хватает их и туго оборачивает вокруг них галстук.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я, сражаясь с его крепкой хваткой, беспокойство просачивается в моем голосе.

Он игнорирует меня, туго натягивая шелк и продевая его через металлическое изголовье кровати. Резким рывком я практически прижата к месту.

Первое, что я делаю, это сопротивляюсь, натягиваю узлы, которые сейчас на моих запястьях, но только сжимаю их еще крепче, перекрывая кровообращение.

Я чертовски глупа. Я тренировалась для таких ситуаций! Я знаю наизусть каждый прием самообороны, которому меня научил Эллиот. И я позволила ему связать себя, даже не сопротивляясь?

Я такая идиотка.

Я вижу вспышку металла, и следующее, что помню, Дорнан держит в руке выкидной нож.

Бл*ть.

Я держу рот на замке, а лицо остается пассивным, потому что, если я чему-то и научилась, так это тому, что слова и выражения подпишут мой смертный приговор быстрее, чем мое молчание.

Я смотрю на него, тяжело дыша, пока он приближается.

– Ты права, – говорит он, чертов умник. – Я не скажу Джейсу присматривать за тобой. Я просто оставлю тебя здесь, пока не вернусь через несколько дней. – Я не отвечаю. Во мне кипит гнев. Как он посмел связать меня, словно животное. Именно сейчас я решаю, что именно так я свяжу и его, когда придет его черед подыхать. – Ты поймешь, Сэмми, что лучше всего соглашаться со всем, что я говорю. Ты слышишь меня? – Я киваю, мои руки невероятно туго стянуты над моей головой. – Теперь ты моя, – говорит он, скользя по кровати. Он хватает меня за лодыжки и разводит их в стороны, шесть лет кошмаров обрушиваются на меня, как товарный поезд.

«Сыграй свою роль», – говорю я себе. – «Покорись ему. Заставь его поверить в ложь».

– Теперь я твоя, – повторяю я, не двигаясь, когда он подносит нож к свету.

Какого хрена он собрался делать?