Шесть братьев

Как долго я пробуду здесь? Что, если кто-то найдет меня голой и истекающей кровью. Бл*ть. Что, если Джейс найдет меня? Это слишком ужасно, чтобы думать об этом. Потому что тогда есть альтернатива – что, если он меня не найдет? Что, если это сделает один из других братьев? Однажды они сделали это со мной, и тогда я могла дать отпор. Теперь, лежа здесь, обнаженная, безмолвная и совершенно уязвимая – я просто не могу допустить подобного.

Я оглядываюсь вокруг, пытаясь не обращать внимания на ужасающую боль в ноге, когда понимаю, что нуждаюсь именно в этом.

Нож.

Я делаю глубокий вдох через нос и стиснув зубы в предвкушении, используя мышцы живота, чтобы прижать ноги к лицу. Слава богу, он не связал и мои лодыжки, иначе, у меня действительно не было бы выбора.

Боль в ноге усиливается, когда двигаю ею, мне тяжело дышать из-за своего импровизированного кляпа, я слегка всхлипываю, когда вижу, как моя кровь сочится из колотой раны, нож все еще торчит, вогнаный по рукоять. Теперь, когда моя нога поднята, кровь начинает стекать по моему бедру и течет по моему голому животу, заставляя меня дрожать.

«Ну давай же. Ты связана всего лишь одним гребанным галстуком, а в бедре – нож. Это легко».

Но это непросто даже для того, кто в школьные годы занимался гимнастикой. Я могла быть гибкой, но не тогда, когда ты не можешь скручиваться и искажать свое тело из-за раны и очень крепко связанных конечностей. Я продолжаю пробовать различные способы поднять ногу к лицу и рукам, надеясь, что смогу вытянуть пальцы, чтобы схватить нож и вытащить его. Я быстро устаю, мне нужен перерыв между каждой попыткой, так как у меня все больше кружится голова и меня тошнит.

Наконец, я понимаю, что мне, возможно, придется изменить положение своего тела, так, чтобы я лежала параллельно изголовью кровати, а не прямо посередине ее. Я медленно и неуклюже шаркаю своим телом и хмурюсь, когда смотрю на оставленное мной пятно темно-красной крови.

Ублюдку придется купить новый матрас.

Я умудряюсь вывернуть руки достаточно, чтобы сесть, и тут же вытаскиваю трусики изо рта. Я болезненно разминаю челюсть и глубоко вдыхаю воздух. Гребаный мудак. Не могу поверить, что он просто всадил в меня нож, пока пожирал своим ртом. Это заставляет меня хотеть найти его и пустить шесть пуль между его мертвыми черными глазами и седьмую в его сердце, для равновесия.

Я шевелю пальцами, чтобы снова почувствовать их, и резко поворачиваюсь, чтобы ухватиться за рукоять ножа, торчащую из моей окровавленной ноги. Я кривлюсь, раздумывая, как вытащить нож.

Когда я это сделаю, крови станет намного больше.

Я стискиваю зубы, считаю до трех и изо всех сил дергаю нож вверх. Он выходит с мясистым хлюпаньем, от которого сводит мой живот и делает пульсирующую боль в бедре примерно в десять раз сильнее, чем была раньше.

Кровь струиться из моей ноги, когда я беру нож и маневрирую им своими неуклюжими пальцами, пиля тонкий, но невероятно прочный шелк, удерживающий мои руки в заложниках положения.

Кажется, прошла целая вечность, прежде чем нож перерезал ткань, и мои руки упали на колени, свободные, но онемевшие. Я немедленно сжимаю угол простыни в руке и прижимаю его к своей ножевой ране, чтобы остановить кровотечение.

Конечно, мне повезло, что Джейс выбрал именно этот момент, чтобы постучать в дверь.

– Уходи, – кричу я, у меня перехватывает дыхание.

– У тебя все нормально? – кричит в ответ Джейс. – Я слышал крики, и ничего хорошего они не предвещали. Ох, черт, – он открывает дверь, когда говорит это, выглядывая из-за угла, и когда его взгляд останавливается на мне, или, точнее говоря, на простынях, залитых моей кровью, он выпрямляется и бросается ко мне. – Что за хрень? – Я натягиваю простыню на свое обнаженное тело, внезапно смущенная тем, как, должно быть, выгляжу. – Это что за, мать его, красная свадьба здесь проходила, – выдыхает он. – Что, черт возьми, случилось? У тебя все нормально?

– Я в порядке, – мрачно говорю я, бросая нож на кровать рядом со собой. Меня тошнит. Чертовски болит нога. И я не хочу на него смотреть. Он просто продолжает смотреть, разинув рот. – Ты можешь передать мне мое платье? – устало спрашиваю я, указывая на черный материал на земле, у его ног.

– Конечно.

Он берет материал двумя пальцами и осторожно протягивает мне. Оно испачкается кровью, но меня это не волнует. Я просто хочу быть одетой.

Джейс отворачивается, и я натягиваю платье через голову, позволяя ему растечься вокруг моих бедер, чтобы прикрыть меня, но не касаться моей раны. Не то чтобы это важно. Я залита ярко-красной кровью, которая с каждой минутой становится все холоднее и более липкой.

Джейс осторожно подходит ко мне, изучая мое пустое лицо.

– Что случилось? – тихо спрашивает он.

Я тяжело сглатываю.

– Судя по всему, я напоминаю твоему отцу человека, которого он знал. Кого-то, кого он в прошлом обезглавил.

Глаза Джейса расширились, и он тяжело сглотнул. Я молча проклинаю себя, вспоминая, насколько близки они были с Марианой. Она заменила ему мать, после того, как его собственная была убита.