Шесть братьев

– Героин?

Он протягивает его, кивая.

– Почти чистый, – говорит он. – Тебе понадобится совсем немного.

Я беру щепотку порошка из мешочка и высыпаю его на перепонку между большим и указательным пальцами. Прижимая его к носу, закрываю одну ноздрю и с силой вдыхаю.

Почти сразу же чувствую, как блаженный покой оседает на моих плечах, даже когда проглатываю горький привкус героина, покрывающий заднюю стенку моего горла.

– Ты в порядке? – спрашивает Джейс.

Я киваю.

– Да. Действуй.

Он вонзает иглу в мою плоть, и, хотя боль все еще очевидна, теперь она стала гораздо более терпимой.

– Я не знаю, как это завязать, – говорит он.

Я снисходительно машу рукой.

– Не имеет значения.

– Будет шрам, – продолжает он.

Какой еще шрам?

– Не имеет значения.

Он смеется.

– Ничего не имеет значения, когда ты под кайфом.

– Я не под кайфом, – говорю я, глядя на странные формы, которые потолочный вентилятор создает на стенах.

– Хорошо, – говорит он, вставая, чтобы полюбоваться своей работой. Я вытягиваю шею, пытаясь хоть мельком увидеть свою боевую рану, не вставая. – Ты хорошо себя чувствуешь?

Я лениво пожимаю плечами, плывя на облаке пушистого зефира.

– Насколько это возможно, после того, как в мою ногу всадили нож. – В мою одурманенную голову приходит мысль, и я хмурюсь. – И вообще, откуда ты знаешь, как зашивать раны?

Его лицо появляется прямо над моим, на его слегка растянутом рте виден намек на улыбку.

– Я расскажу тебе как-нибудь в другой раз, – говорит он. – Ну, давай же. Мы уходим отсюда. Я отвезу тебя к себе.

Я сажусь и оглядываю невзрачную комнату.

– Разве это не твоя комната?

– Саманта, – говорит он, ухмылка играет на его губах. – Ты правда думаешь, что я живу в доме мотоклуба?

Мы мчимся вниз по улице, когда я понимаю, что уже ездила по этому маршруту.

– Куда мы едем? – спросила я.

Было жарко и душно. Мы с Джейсом сидели на заднем сидении, Мариана с папой спереди.

– Увидишь, – встревоженно сказала Мариана с ее колумбийским акцентом.

Я посмотрела на Джейса, который переводил взгляд с Марианы на моего отца, прежде чем обеспокоенно посмотреть на меня. Я положила руку на горячее кожаное сидение между нами и подняла ладонь, покачивая пальцами. Джейс улыбнулся, отчего в уголках его темных глаз появились складочки, взял меня за руку и сжал ее.

Мой отец остановился возле дома Марианы, но припарковался за зданием, подальше от посторонних глаз. Когда он это сделал, мой желудок перевернулся. Я выросла в этом мире, и знала, если отец начал прятаться и вести себя скрытно – наши дела плохи, и будет еще хуже.

Зайдя в квартиру Марианы, где жил Джейс, нам сказали сесть на диван, а Мариана с отцом сели напротив нас.

– Папочка, – нервно сказала я. – Что происходит?

Он вздохнул, его глаза казались истощенными и постаревшими, когда он пристально смотрел на мою руку и руку Джейса, которая сжимала мою в защитном жесте.

А Мариана не вздохнула. Она улыбнулась, ее прекрасное лицо загорелось вещами, запрещенными для любовницы вице-президента МК «Братья Цыгане». Потому что, хоть имя говорит о том, что они бродяги и путешественники, то же самое нельзя сказать об их семьях, детях и любовницах. Эти люди были фактически пойманы в паутину лжи и кровопролития, им было запрещено уходить далеко от бдительных глаз клуба.