Шесть часов одной пятницы

проповеди в церкви. Корыстолюбивые пророки. Он видел этих ребят по телевизору, одеты в

двубортные костюмы, с натянутыми улыбками, с припудренными лицами. Он покачал головой и

вернулся к столу. Он опять взял фотографию.

Он смотрел на лицо ребенка, которого он вот- вот потеряет. "Говорят, что он может исцелять...".

Уоллас начал размышлять о последствиях. "- Если я пойду и меня узнают, это повредит моей

работе. Но если она умирает, а он может что-то сделать...". Человек достиг точки, где отчаянье

сильнее чувства собственного достоинства. Он пожал плечами: "Что же мне выбрать?" И он выбрал...

______________________________________________________________________

События того дня изменили курс жизни Уолласа. Он рассказал историю про то, что произошло, когда у него уже не было шанса.

Я три раза объехал автобусную остановку, прежде чем нашел место для парковки. Холодный

ветер свистел у меня в ушах, когда я нащупывал в своих карманах мелочь, чтобы заплатить за стоянку.

Я поднял воротник повыше и пошел навстречу ветру.

Я прошел мимо ломбарда, в окнах которого все еще были наклейки с новогодними

поздравлениями. Мимо бара, из которого выходили подвыпившие люди. Дюжина, или около того, подростков в облегающих штанах прислонились к кирпичной стене. Один подросток бросил

сигаретную пачку к моим ногам. Три человека в кожаных куртках и в джинсах грели руки у костра, разведенного в бочке. Один из них засмеялся, когда я проходил мимо. "Посмотри: пудель в овчарне".

Я не оглянулся. Я не хотел знать: говорят ли они обо мне или о ком-то другом.

Я почувствовал себя не в своей тарелке. Я много лет не был в этой части города. Я мельком

глянул на свое отражение в витрине аптеки: шерстяное пальто, стильные туфли, серый костюм, красный галстук. Меня не волновало, что все провожают меня взглядами. В их глазах читался вопрос:

"Что делает Мистер Белый Воротничок в этом захолустье?". Автобусная станция была битком набита

людьми, и я с трудом "просочился" внутрь.

Попав туда, я уже не мог выйти. Люди были как сельдь в бочке. Все пытались пробраться через

зал к терминалу. Я протиснулся вперед. Всеми двигало любопытство, а мной двигало отчаяние.

Когда я пробрался к окну, я увидел Его. Он стоял возле автобуса. От толпы Его отделяла только

пара шагов.

Он выглядел слишком обыденно. На нем был вельветовый пиджак с заплатками на локтях.

Вполне приличные брюки. Без галстука. Каштановые волосы мягко обрамляли Его лицо. Хотя я не

слышал Его голос, я видел Его лицо. Густые ресницы. Блеск в глазах и улыбка. Но когда Он смотрел на

вас, то у вас появлялось ощущение праздника, Его присутствие озаряло вас словно солнце. И этим он

так отличался от всех, кого я видел, что мне пришлось спросить у женщины, стоящей возле меня, Он

ли это?

"Это Он, — улыбнулась она, — это Иисус".

Он обернулся, присел на минутку и встал с маленьким ребенком на руках. Он улыбнулся. Он

обнял ребенка и поднял его высоко над собой. У него были крепкие руки труженика. Кто-то сказал

мне, что Иисус вырос в Миссисипи, сын механика из Вероны. Он поставил малыша на пол и направился

к выходу.

Я знал, что если Он выйдет, то я уже не смогу до Него добраться. Я прижался к стеклу и начал

протискиваться вдоль окна. Люди ворчали, но я все равно пробирался.

К выходу мы добрались одновременно с Иисусом. Наши глаза встретились. У меня перехватило

дыхание, я понял, что не придумал, что я Ему скажу. Я надеялся, что Он спросит у меня, может ли Он

мне помочь. — "О, моя дочь больна и я подумал, что Ты мог бы помолиться...".

Но все вышло совсем по-другому. Слова застряли у меня в горле. Я чувствовал, как мои глаза

наполняются слезами, мой подбородок трясется и мои колени дрожат.

— Это моя дочь, моя маленькая девочка.... Она очень больна. Можешь ли Ты прикоснуться к ней, чтобы она не умерла?

Я пожалел о своих словах, как только их произнес. Если Он человек, значит, я попросил

невозможного. Если же Он больше, чем человек, как посмел я просить об этом?

45

Я не осмеливался поднять глаза. Мне было стыдно.

Толпа в любой момент могла оттеснить меня от Иисуса. А я все не мог набраться храбрости и

поднять голову.

Я думаю, Он понял, что со мной происходит. И вот, что он сделал ради меня.

Его пальцы коснулись моего подбородка. Он приподнял мое лицо, и встал передо мной на

колени. Я посмотрел в Его глаза. Пристальный взгляд этого молодого проповедника обнял меня, старого пастора, словно руки старого друга. Тогда я понял, что уже встречал этого человека. Где-то я

видел этот взгляд. Эти глаза были мне знакомы.

— Отведи Меня к ней.

Он взял меня под руки. Он помог мне встать.

— Где твоя машина?

— Машина? Здесь!

Я схватил Его за руку и начал прокладывать путь через толпу. Это было непросто. Я мог позволить

себе идти между людей не быстрее, чем если бы я пробирался через кукурузное поле. Люди смотрели

на нас. Молодые матери хотели, чтобы их детей благословили. Пожилые люди с усталыми лицами

хотели избавления от боли.