Шесть дней из жизни дознавателя

Оставалась одна неувязочка, пятнадцать тысяч рублей! Их-то надо было вернуть! Поскольку капитан Сидоров ради операции отдал свои кровные! Такого, чтобы из кассы МВД дали на оперативный эксперимент, в России, на практике не наблюдалось. Все, кто ловил взяточников, давал им свои деньги, а через время, после суда, забирал их обратно. И получалось, что капитан Сидоров, в этой ситуации, был в самом проигрышном положении. Поэтому он не спешил объявлять Габоронову, что решение по нему уже принято. Ему надо было вернуть свои деньги!

— Габоронов. Ладно, давай на чистоту. Закрыть тебя придётся по любому, — начал излагать капитан Сидоров, пока следователь вышел на перекур и они остались одни, — Тебе не отвертеться! Я по таким как ты работаю постоянно. Я вижу, что ты не тот взяточник, каких обычно я ловлю. Ты не участковый, у которого каждый ларёк на районе на таксе, ты не опер, который хлопает кого-нибудь на преступлении, а потом продаёт его. Ты не из ДПС, где метку ставить негде, самая лёгкая для нас добыча, ты даже не с МРЭО ГИБДД, где торгуют красивыми номерами на машину. Ты просто голодный дознаватель, который с утра до вечера выполняет свой долг! Ты давишь этих гадов, которые только пачкают наше общество! Я же сам работал в милиции, я прекрасно понимаю, кто в милиции ходит лицензии на оружие продаёт, а кто у бабок на рынке семечки забирает. Ты думаешь в УСБ попадают с Луны? Нет, мы все когда-то работали в милиции. Но насмотрелись на этих коррупционеров, которые только позорят органы! Из-за которых люди нас ненавидят! Из-за которых все остальные дела нормальных милиционеров стираются! Наша задача очистить ряды милицейские. Ведь когда граждане видят одного взяточника, с которым либо имели дело, либо услышали о таком после задержания, они так думают про всех! А про остальное большинство, работающих на совесть и не слышат. Информационное поле устроено именно так: о чём услышали, потому и формируется мнение. Поэтому имея дела с теми сотрудниками, кто на виду, ДПС, МРЭО ГИБДД, например, граждане даже не подозревают об остальных сотрудниках, таких как ты, выполняющих свою работу и о том, с чем им приходится сталкиваться в повседневной деятельности. Я вижу, что ты из большинства. Ты не жируешь. Но позарился разок! Тебе эта пятнаха на бензин, сигареты, да туфли вон, новые купить, если хватит. Соблазнился раз, бывает. Но будь мужиком, офицером, в конце концов, раз попался, признайся! Признаешься, я договорюсь, чтоб тебя по девяносто первой не закрывали! До суда останешься на свободе, а на суде и вовсе условное дадут! А будешь упираться, влепят по полной! Тебе остаётся лишь пойти на сделку со следствием! Сказать, где деньги, которые тебе Духовский передал!

Капитан Сидоров излагал всё искренне, правильно, по делу. Да только Габоронов сам такими вещами практически каждый день занимался, уговаривая жуликов сознаться в преступлении. Разница была в том, что они его совершали, а Габоронов нет! Дознаватель знал, что нужно держаться, стоять на своём, как бы не было страшно, невыносимо морально и не поддаваться на сладкие речи Сидорова.

В кабинет зашёл следователь. Поинтересовался у присутствующих есть ли прогресс в находке денежных средств. Предложил ещё раз досмотреть дознавателя, хотя вечером, в нарушение всех норм и законов, дознаватель Габоронов был лично досмотрен без всяких понятых. Снова смотрели в носках, в обуви и даже в трусах. Прощупали каждый сантиметр джинс и рубашки. Досмотрели как последнего наркомана. Ничего не найдя, Габоронов понимал, что им остаётся только их подбросить. Он чувствовал себя брошенным, начальство так и не показывалось. Он надеялся только запоминать всё происходящее, чтобы на суде убеждать судью подробностями его подставы.

Габоронов за этот день уже много раз рассказывал следователю о Духовском, о Чёрном, чтобы он проверил эту версию, да только видел, что какая-то там новая версия была ему не нужна, поскольку по ней придётся работать. Впрочем, дознаватель его отлично понимал, когда в его делах появлялись версии, идущие в разрез с первоначальной, он сам делал всё, чтобы её не оказалось в допросах, чтобы не отрабатывать.

В кабинет зашёл высокий, здоровенный, седоватый дядечка.

— А чего он ещё здесь? Давайте, сказали же, отпустить его!

— Ну товарищ полковник, а деньги? — взмолился Сидоров перед начальником Следственного комитета при прокуратуре.

— Профукал ты сам свои денежки! — не церемонился начальник СК с опером УСБ. И обратился к следователю, — Кирилл, давай, у нас труп, бросай это всё и на выезд.

— Ну Виктор Иванович! Я весь день с этим мудохался! Может кто другой поедет? — пытался отвертеться от очередного выезда следователь.

— А толку то, не при нём будет сказано, — начальник СК кивнул на дознавателя, — Дела то нету! Значит всё в пустую! Ты сегодня на дежурстве, тебе и ехать! А этого отпустить я сказал!