Шесть дней из жизни дознавателя

Чёрного обнаружила мать. Он не отвечал на звонки, что не было на него похоже. Мать контролировала всё и вся, и уж сыночка тем более. Поэтому он отвечал всегда на звонки. А тут, не поднимал трубку. Она позвонила соседям, те подтвердили, что машина Чёрного во дворе. Около двадцати одного часа тридцати минут, бывшая судья, открыв входную дверь увидела полуголого сына лежащим на бетонном полу собственной квартиры. Ей не было понятно, что произошло. Вызвала скорую, милицию. Пыталась привести его в чувства, но всё было бесполезно. Следов насильственной смерти не было, ни крови, ни повреждений. Единственно, что она заметила это ожег на левой ладошке. Но это показалось ей ерундой, обжёгся наверное… Приехавшие сотрудники скорой помощи, осмотрев тело, констатировали смерть. Они обнаружили выходное отверстие от тока также на левой ступне. Ток прошёл через левую ладошку, а вышел через мокрую ступню ноги. Проводов по близости не было. Сначала решили и правда несчастный случай. Ремонт по всюду сам по себе наталкивал на эту мысль. Предположили, что он мог приползти к двери. Но медики сказали, что смерть от разряда была мгновенная. Поэтому если не здесь его током убило, то его притащили в коридор.

Эксперт осмотрев всё, так и не увидел в квартире открытых источников тока. Были вызваны мастера, проверен каждый провод. Новая разводка не находилась под напряжением, они её ещё не подключали.

В итоге был труп. Было понятно, что это не несчастный случай. Предполагали всё-таки перенос тела от куда-то. А раз перенесли, то был кто-то, кто знал, что произошло. Мать Зефирки подняла все свои связи. Милиционерам только и успевали давать команды, чтоб нашли негодяя, убойники начали отрабатывать ближайшее окружение и вот Клёпкин, раскаялся в содеянном, но заявил, что в тюрьму не хочет.

Доказать его вину будет не сложно. Во-первых, его второй телефон, это прямое доказательство. А во-вторых, он уже не сможет держаться психологически, даже если откажется от данных показаний. Тайна уже раскрыта.

— Ладно, я звоню Ерёме, — оперуполномоченный решил доложить начальству о раскрытом убийстве.

— Подожди Павел Владимирович, надо поговорить, — Габоронов захотел аудиенции.

— Посиди пока тут, без обид, — Шикунов пристегнул правую руку Клёпкина наручниками к батарее кабинета уголовного розыска. Диванчик предусмотрительно стоял так, чтобы рука «гостя» дотягивалась до места сдерживания. Это была обычная процедура для этих милицейских стен.

Одноклассники закрыли дверь кабинета и начали шептаться в коридоре.

— Паш, давай что-нибудь придумаем? — начал дознаватель Габоронов.

— Что мы придумаем, Серёга? Он убийца, его закрывать надо! — Павел отлично понимал в какую сторону клонит Сергей.

— Ну ты же слышал в каком он оказался положении? Я же тебе про Зефирку рассказывал? Антоха у него просто в рабстве оказался, — Габоронову пришлось замолчать, так как снующие по коридору сотрудники милиции не давали поговорить открыто и развёрнуто.

— И ты ему поверил? Посмотри на его одежду, машину, как он жил! Тоже мне рабство! Ты его телефон видел? Он без кнопок! — Шикунов даже в самые серьёзные моменты в жизни не переставал юморить.

— Я его прекрасно понимаю! Теперь понял. До этого я сам ему смерти желал! А теперь я всё понял. Он просто в такой ситуации оказался, он побоялся, понимаешь! Но, по сути, сейчас, он исправил положение! — Габоронов пытался найти оправдательные слова для Клёпкина.

— Серёга, я ему не верю! Я не верю, что он хотел тебя предупредить с узбеками. Потому что хотел бы, нашёл способ! Всё это чёс! «Не было номера, побоялся он»… — Шикунов передразнил речь Клёпкина.