Шесть дней Кондора. Тень Кондора. Последние дни Кондора

Нурич встал. Он заплатил еще тогда, когда официантка принесла ему заказ, так что мог не задерживаться у кассы. До отхода автобуса оставалась минута. Элен старательно избегала смотреть в его сторону, но оба – и она, и «студент» – обратили внимание на то, что свой чемодан Роза оставил у стула. Ни она, ни ее напарник не произнесли ни слова. Никто другой в зале не заметил того, что произошло. Официантка за стойкой досыпала сахар в сахарницы, со стороны кассы чемодана вообще не было видно, повар все это время не выходил из кухни. Кроме них в кафе находились только трое дальнобойщиков, и сидели они с другой стороны полукруглой стойки.

«Студент» возвращался в автобус перед Розой. Место Нурича находилось в передней части автобуса. Трое мужчин-агентов сидели за ним, Элен – через ряд спереди. «Студент» и Нурич возвратились на свои места за полминуты до отправления.

Элен лихорадочно размышляла. Ей приходилось выбирать, наблюдать ли за чемоданом или следовать за объектом. И времени на принятие решения у нее оставалось очень мало – даже позвать на помощь было нельзя. Русский мог оставить чемодан для передачи, а мог честно забыть его. Если бы она достала рацию и сообщила о ситуации Кевину, это мог бы заметить вероятный сообщник Розы, и тогда вся операция оказалась бы под угрозой. Если бы Элен попыталась связаться с Кевином из туалета, чемодан остался бы на это время без присмотра. Она могла бы намеренно опоздать на автобус, но это тоже грозило бы операции: Роза, вероятно, догадался бы, что кто-то остался с его чемоданом. Изобразить из себя простодушную клушу и принести Розе его забытый чемодан она тоже побоялась. Элен прикусила губу и, так и не найдя выхода из тупика, бросилась к автобусу и поднялась в салон прямо перед водителем.

Медленно, взревывая дизелем, автобус задним ходом начал выруливать со стоянки. Двое агентов в автобусе не знали о чемодане, но и они догадывались, что что-то пошло не так. Все предыдущие посадки в салон происходили спокойно, без спешки. Любое отклонение от нормы автоматически означало неприятности. Но подобно своим коллегам, знавшим про чемодан, поделать они ничего не могли. Не могли даже поговорить друг с другом. Роза же сидел у себя на месте как ни в чем не бывало.

Автобус остановился, тронулся вперед, миновал бензозаправочные колонки и выехал к повороту на дорогу. Нурич сорвался с места как раз тогда, когда водитель притормозил, проверяя, свободна ли полоса.

– Будьте добры, выпустите меня! – воскликнул русский. – Я чемодан в кафе забыл, а до города и на другом автобусе доеду. Насчет билета разберусь в вашей конторе в Цинциннати.

Ошеломленный водитель, не раздумывая, дернул за рычаг, и дверь с шипением отворилась. Нурич соскочил на обочину прежде, чем водитель нашел что сказать. Он пожал плечами, закрыл дверь и вырулил на дорогу.

Элен вздрогнула, когда дверь за Розой закрылась. Она на мгновение зажмурилась, потом повернулась к коллегам. На их лицах читалось то же беспомощное отчаяние. Остановить автобус они не могли, преследовать Розу – тем более: он бы все понял, и операция на этом и закончилась бы. Впрочем, русский, возможно, и так знал, что за ним следят… хотя его трюк, может, был простой мерой предосторожности. Автобус снова притормозил у знака перед выездом на шоссе.

Элен посмотрела в окно. Машины наблюдения – как авангард, так и арьергард – находились слишком далеко, чтобы перехватить Розу у стоянки и проследить, встречается ли он там с кем-нибудь, даже если связаться сейчас с ними по рации. Элен решила рискнуть: конечно, был шанс на то, что она сорвет операцию, но в случае бездействия он превращался в почти абсолютную неизбежность.

Элен вскочила и подбежала к водителю.

– Пожалуйста, остановите! – почти срываясь на крик, взмолилась она. – Выпустите меня отсюда! Я беременна, меня тошнит, сейчас вырвет! Я позвоню со стоянки мужу в Цинциннати, он заберет мои вещи на автовокзале, а потом подъедет за мной сюда.

Не дожидаясь ответа водителя, она протянула руку, дернула за рычаг и выпрыгнула из автобуса до его остановки.

Элен пошатнулась, но сумела удержать равновесие.

Водитель потрясенно смотрел на то, как уже второй пассажир покидал автобус в течение какой-то минуты. Он разинул рот, снова не нашел что сказать, философски покачал головой и закрыл дверь. В конце концов, мало ли что придет в голову этим идиотам, верно? Элен подождала, пока автобус не проедет мимо. Теперь она стояла на стоянке грузовиков, и Роза запросто мог увидеть, что она сошла. Если русский вооружен, ничто не мешает ему застрелить Элен прежде, чем она успеет заметить угрозу. Она инстинктивно напряглась в ожидании пули.

Никто не выстрелил.

Медленно, очень медленно, прижимая сумочку к груди, Элен двинулась в направлении стоянки. Один из сотрудников, протиравший стекла стоявшей у заправки машины, удивленно покосился на нее, но промолчал. Она заглянула в машину – никого.